Выпуск II. Том 5
Шрифт:
— Обязательно опишу это в своих мемуарах, — сказала она. — Не требуется ли вам моя помощь?
— Я был бы польщен.
— А я-то решила, что это вор. А как вы вышли?
— Через гостиную.
— Одну минуту, я сейчас.
Она выполнила свое обещание. И застала Пуаро в прежней позе.
— Вы так рано проснулись, мадемуазель?
— Да я толком и не спала. В последнее время я просыпаюсь в пять утра и уже не могу заснуть.
— Но сейчас далеко не пять!
— А ощущение именно такое! Так что же мы изучаем, мой суперсыщик?
— Взгляните,
— Действительно.
— Четыре, — продолжал Пуаро. — Видите? Два ведут к окну, два — от него.
— А чьи они? Садовника?
— Мадемуазель, мадемуазель! Это следы от маленьких женских туфель на высоком каблуке. Вот, убедитесь сами. Наступите, пожалуйста, на землю рядом с ними.
Немного поколебавшись, Сьюзан осторожно поставила ногу параллельно следу. На ней были маленькие коричневые кожаные туфельки на высоком каблуке.
— Видите, ваш след почти того же размера. Почти, но не совсем. Эти отпечатки оставлены туфлями чуть большего размера, чем ваши. Может, мисс Шевени-Гор.., или мисс Лингард.., или даже леди Шевени-Гор.
— Только не леди Шевени-Гор — у нее очень маленькая нога. Ведь раньше женщины как-то умудрялись иметь совсем крохотные ножки. А мисс Лингард носит туфли на низком и широком каблуке.
— Тогда это следы мисс Шевени-Гор. Ах да, я вспомнил, она говорила, что вчера вечером выходила в сад. Он направился к дому.
— Наши поиски продолжаются? — спросила Сьюзан.
— Конечно. Сейчас мы отправимся в кабинет сэра Жерваза.
Он пошел в дом. Сьюзан Кардуэлл последовала за ним.
Выломанная дверь кабинета по-прежнему грустно болталась на петлях. Внутри все осталось так, как было вчера вечером. Пуаро раздвинул шторы и впустил в комнату утренний свет.
Некоторое время он стоял у окна, разглядывая цветочный бордюр, потом сказал:
— Полагаю, среди ваших друзей нет воров-взломщиков, мадемуазель?
Сьюзан Кардуэлл огорченно покачала своей рыжей головкой.
— Боюсь, что нет, мосье Пуаро.
— Начальник полиции тоже не может похвастаться такой дружбой. Его связи с преступными элементами всегда были сугубо официальными. У меня все иначе. Как-то раз я имел приятнейшую беседу с одним взломщиком. Он рассказал мне кое-что интересное о балконных дверях — этот фокус иногда можно с ними проделать, если задвижка не тугая.
Говоря это, он повернул ручку на левой створке застекленной двери, стержень стопора вышел из отверстия в полу, и Пуаро смог потянуть на себя обе створки. Он широко распахнул их и снова закрыл — закрыл, не поворачивая ручку, чтобы стержень не вошел обратно в паз. Отпустив ручку, он подождал немного, а потом сильно и резко ударил по двери прямо над стержнем. От дрожания стекол стержень опустился на место, и ручка повернулась сама.
— Видите, мадемуазель?
Сьюзан слегка побледнела:
— Кажется, да.
— Сейчас створки закрыты. Через них нельзя войти в комнату. Но зато можно выйти, затем толкнуть обе створки снаружи, аккуратно ударить по ним, как это сделал я, и стержень войдет в паз, а ручка повернется. Дверь будет крепко заперта,
— Это то… — голос Сьюзан слегка дрожал, — это то, что случилось вчера вечером?
— Думаю, да, мадемуазель.
Сьюзан страстно произнесла:
— Я не верю ни единому вашему слову.
Пуаро не ответил. Он прошел к камину. И резко обернулся.
— Мадемуазель, вы нужны мне как свидетель. У меня уже есть один свидетель — мистер Трент. Он видел, как вчера вечером я нашел маленький осколок зеркала. Я говорил с ним об этом. Я оставил осколок на прежнем месте — для полиции. Я даже сказал начальнику полиции, что важный ключ к разгадке — разбитое зеркало. Но он не воспользовался моей подсказкой. Теперь вы будете свидетелем того, что я положил этот осколок (на который, напоминаю, я уже обратил внимание мистера Трента) в маленький конверт — вот сюда. — Он сопроводил свои слова действием. — Я надписываю конверт — вот так — и заклеиваю его. Согласны быть свидетелем, мадемуазель?
— Да.., но.., но я не знаю, что все это означает.
Пуаро прошел в другой конец комнаты. Он остановился возле письменного стола и повернулся к разбитому зеркалу.
— Я скажу вам, что это означает, мадемуазель. Если бы вы стояли здесь вчера вечером и смотрели в это зеркало, вы могли бы в нем увидеть, как совершается убийство…
Глава 12
Впервые в жизни Руфь Шевени-Гор — теперь Руфь Лэйк — спустилась к завтраку вовремя. Эркюль Пуаро был в холле и отвел ее в сторону, когда она направлялась в столовую.
— У меня к вам вопрос, мадам.
— Да?
— Вчера вечером вы были в саду. Не наступали ли вы на цветочную клумбу под окном кабинета сэра Жерваза?
Руфь уставилась на него.
— Да, дважды.
— А! Дважды. Почему дважды?
— В первый раз я рвала маргаритки. Это было около семи часов.
— Не странное ли время, чтобы рвать цветы?
— Да, пожалуй. Вообще-то я их нарвала еще утром, но после чая Ванда сказала, что букет на обеденном столе не вполне свежий. Я-то была уверена, что они постоят до вечера.
— Стало быть, ваша мать попросила вас заменить букет? Верно?
— Да. Поэтому около семи я вышла в сад. Я действительно рвала цветы под тем окном — там редко ходят, и не страшно, если нечаянно наступишь на клумбу и испортишь ее вид.
— Да-да, но был еще второй раз. Вы сказали, что пошли туда во второй раз?
— Это было перед самым обедом. Я посадила на платье пятно бриллиантина [24] — прямо на плечо. Мне не хотелось переодеваться, а ни один из моих искусственных цветков не подходил к желтоватому платью. Я вспомнила, что, когда рвала маргаритки, видела одну позднюю розочку, и вышла ее сорвать.
24
Бриллиантин — помада для волос, придающая им блеск.