Выпускной в Чистилище

Хармон Эми

Шеф Бейли, получив средства от мэра Карлтона и помощь президента «Хонивилл Бэнк энд Траст», помог его матери открыть счет, на который будут перечисляться деньги в качестве вознаграждения за информацию о его исчезновении, но при этом на него будут начисляться проценты, и он будет доступен Джонни, если тот когда-нибудь вернется домой. Долли Кинросс всегда верила, что он вернется.

Когда деньги перешли в ее ведение, Джиллиан Бейли не забывала о них. Она с радостью сообщила, что теперь они принадлежат ему. На счету было более миллиона долларов.

Теперь его мысли снова вернулись к Мэгги. Она была не из тех, кого он обычно выбирал. Она носила большие очки и казалась вздорной. Ему всегда нравились светловолосые,

покладистые и немного полноватые дамы. У Мэгги были темные волосы и слишком стройная фигура, хотя, увидев ее сегодня, ему пришлось пересмотреть свои взгляды. Она двигалась как танцовщица, была изящной и легкой, и, если бы он не был так рассеян и иррационально зол, ему бы понравилось просто наблюдать за ее движениями, тайком, конечно. А еще она была забавной. Его рот слегка дернулся, вспомнив о семечках. Он был не в настроении поддаваться на ее попытки заставить его улыбнуться, но сейчас, вспоминая ее дурацкие шутки, он улыбнулся.

Джонни не собирался ни хватать ее, ни целовать. Он хотел, чтобы она рассказала ему все, что знает. Но все, что она говорила, приводило его в еще большее замешательство. Он чувствовал себя таким неуправляемым, а она так бесила его своим взглядом, словно понимала, через что он проходит. Хуже всего было то, что она была влюблена в него. Джонни видел это по ее лицу. А позже увидел ту фотографию в книге, которую та ему показала. На ней Ирен была в персиковом платье, как в его сне. Не красное. И Мэгги тоже прокомментировала это. У него сразу возникло подозрение, что Вселенная разыгрывает его, будто его существование — это просто карточная стена, которая в любую минуту может рухнуть и он потеряет еще пятьдесят лет.

Тогда он схватил Мэгги и прижал к себе. Он издевался и дразнил ее. Но это было сделано для того, чтобы скрыть свой страх и дать себе повод прижать ее к себе покрепче. Ей было хорошо в таких объятиях. Вкус Мэгги был сладок на его губах, и он на мгновение забыл, что все это не по-настоящему. Она оттолкнула его, но не без ответного поцелуя.

Сказала, что любит его. Она сказала, что поможет ему. Но Джонни быстро приходил к пониманию, что ему уже не помочь. Он был по горло в зыбучих песках и стремительно тонул, почти приветствовал мысль о забвении и желал, чтобы конец наступил поскорее.

***

С момента пожара, уничтожившего среднюю школу Хонивилля, город пытался найти место для 600 учеников, которые были растеряны в результате пожара. До осени 1958 года, когда была построена новая школа, средняя школа Хонивилля располагалась на Главной улице. Первоначальные здания все еще стояли, но были отремонтированы и теперь использовались как городские здания, включая библиотеку, центр для пожилых людей и здание суда. Старый школьный спортзал последние пятьдесят лет использовался в качестве центра отдыха, время от времени его подновляли, чтобы он оставался безопасным и пригодным для жизни.

Школьный совет и мэр Пратт, а также учителя и администрация средней школы решили, что лучшим вариантом будет перевести учеников обратно в старую школу, так как это единственное помещение, достаточно большое, чтобы вместить весь ученический состав.

В начале года было завершено строительство нового здания суда и окружной тюрьмы, город планировал снести здание, в котором располагались и суд, и городская тюрьма, которым уже почти 100 лет. Вместо этого здание вернули под среднюю школу, а все городские функции перенесли в новое здание суда, вместе с несколькими трейлерами и портативными помещениями для полицейского участка и других различных перемещенных городских офисов. Жителям Хонивилля придется обходиться без библиотеки и центра отдыха в школьные часы. Кафетерий средней школы уже давно переделали в центр для пожилых людей, так что и днем старикам пришлось обходиться без библиотеки и центра досуга, лишившись

своего помещения. Всего за несколько недель была собрана временная средняя школа, и Мэгги со своими одноклассниками вернулась в школу. Здесь не было ни шкафчиков, ни компьютеров, ни брошенных друг на друга рабочих мест, ни несовпадающих парт, но все было функционально, и она была рада вернуться к какому-то постоянному распорядку.

Гас переехал в новую/старую школу вместе с остальным персоналом старшей школы, а Мэгги по-прежнему убиралась после уроков, собирая мусор в незнакомых комнатах и незнакомых коридорах, стараясь делать вид, что ничего не изменилось. Но все изменилось; она чувствовала, что перемены внутри нее самой были почти так же заметны, как и изменившееся окружение.

Может быть, дело в возрасте старой школы или в обострившейся после пожара чувствительности Мэгги, но не раз ей мерещились люди и события давно минувших дней. Во временном кафетерии Ханивиллской школы не было обедающих — помещений не хватало, поэтому ученики приносили обеды из дома, но Мэгги видела, как обедающая с белой косынкой на волосах, в древних крепких башмаках и платье, прикрытом фартуком, разносит огромные порции ничего не значащих блюд на подносе детям, которые больше не выстраивались в очередь у ее окна в кафетерии. Однажды утром перед занятиями танцами она увидела мальчика в холщовых кроссовках и устаревших шортах, который стоял у линии штрафного броска и подбрасывал мяч, который не издавал ни звука, отскакивая от пола спортзала. Частые встречи с мальчиками пугали, но Мэгги старалась игнорировать их как можно чаще. Обычно они исчезали в считанные секунды, и она никогда не пугалась их по-настоящему.

Занятия в танцевальной команде возобновились, но теперь команде приходилось собираться перед школой в старом спортзале, и многие девочки жаловались на неровный пол и плохое освещение. Мэгги было все равно, лишь бы можно было танцевать и, танцуя, терять час-другой. Прошли региональные соревнования, а затем и государственные. Утренние танцевальные репетиции перестали проводиться в конце года, но Мэгги продолжала приходить рано утром перед школой, включала музыку и находила утешение в движении, радость в тишине старого спортзала.

В то утро она подключила iPod к портативному плееру и разогрелась под случайную подборку, двигаясь в такт тому, что звучало из колонок. Когда в комнате зазвучала одна из старых любимых песен Джонни, она собралась выключить ее, ненавидя прилив эмоций, вызванный музыкой, ненавидя то, что песня была для нее испорчена.

Но она замешкалась на мгновение, и мелодия завертелась вокруг нее, почти умоляя дать ей второй шанс, Мэгги покачнулась в знак капитуляции. Поднимаясь на носочки и опускаясь на колени, вытягивая конечности в шелковистой мольбе, она двигалась по старому деревянному полу, где многие танцевали до нее. Глаза ее были закрыты, позволяя сосредоточиться на движении, и она не видела, как комната вокруг нее меняется и переходит в новое состояние, но слышала, как музыка вздымается и меняется, как песня оживает в живых красках.

Внезапно вокруг нее закружились фигуры, лица улыбались, юбки развевались, пары кружились и кружились под музыку, в которой она потеряла себя. Она стояла под огромной рыболовной сетью, наполненной воздушными шарами и усыпанной серебряными и золотыми звездами. Слева от нее пела группа в одинаковых спортивных куртках, но звук, который она слышала, не совпадал ни с движением губ солиста, ни с летающими палочками веселого барабанщика, как будто звуковая дорожка времени не совпадала с картинкой, разыгрывающейся перед ней. От этого у нее слегка закружилась голова, и она отвернулась от группы, глядя на пол, который теперь был заполнен призрачными танцорами. На задней стене висел плакат, возвещавший тему праздника. «Под водой — выпускной 1958 года».