Выпускной в Чистилище
Шрифт:
— Нет, это… не чудо, — Мэгги с трудом поднялась на ноги, чтобы посмотреть в лицо Гасу. — Это просто другая форма чистилища… разве ты не видишь? Это н-ночной кошмар для Джонни. — Мэгги вытерла лицо, пытаясь заставить слезы перестать течь. Она несколько раз вдохнула и выдохнула, борясь за власть над своим отчаянием. Она молчала до тех пор, пока не почувствовала, как усталость начинает заглушать бушующие эмоции, и слезы не остановились.
Знаешь, как говорят.
— Будь осторожен в своих желаниях. — Ее голос был таким тихим, что Гас даже не расслышал. Но он услышал и кивнул, его темные глаза были полны сочувствия. — Я так сильно желала, чтобы у Джонни
— Я думаю, что иногда мы сами добиваемся того, что происходит… просто если сильно этого захотим. Но это не значит, что все будет легко, даже если ты получишь то, что хочешь. Жизнь — это работа, девочка. Любовь — это работа. К тому же, влюбляться — это весело. Ничто не сравнится с этим. Только подумай, ты сможешь влюбиться в Джонни заново.
— Я никогда не влюблялась в Джонни.
— Но ты ведешь себя так, будто все кончено, — мягко упрекнул он. — Любовь не бывает красивой, мисс Маргарет. Думаю, именно поэтому так много людей не справляются с ней. Они не ценят трудные времена. Они ожидают, что все будет нарисовано и подправлено, как на картинках в журналах. На днях я рассматривал фотографии в журнале, который оставила моя дочь Малия.
— Гас!
Гас бросил на Мэгги такой взгляд, что она прикусила губу и постаралась не рассмеяться, как бы ей ни было больно.
— Там была статья о том, как они заставляют моделей на фотографиях выглядеть определенным образом. Они убирали немного лишнего веса, подправляли недостатки, даже увеличивали женские достоинства, а когда все было готово, женщина уже не выглядела как женщина!
— Женские достоинства?
— Ты понимаешь, о чем я, мисс Маргарет, — укорил Гас. — Они сделали женщину похожей на куклу — всю искусственную и пластиковую, с нарисованным лицом. — Гас резко вздохнул, как будто кто-то провел маркером по страницам его Библии. — Когда моя жена Мона заболела раком, она сильно похудела. Раньше у нее были красивые изгибы и густые вьющиеся волосы. Когда она проходила химиотерапию, волосы выпали. Она плакала и говорила мне, что не думает, что я смогу ее больше любить. — Голос Гаса стал мягким, а глаза зажглись от болезненных воспоминаний.
Мэгги сжала его руку, которая все еще держала ее, и утешила его в ответ. Гас некоторое время сидел молча.
— По правде говоря, Маргарет, я просто больше любил Мону. Я видел ее силу и терпение, ее нежное сердце, ее любовь ко мне и желание оградить меня от боли. Все это было для меня прекраснее, чем ее изгибы или красивые волосы. Все эти замечательные черты были выставлены напоказ, как никогда раньше, и у меня перехватило дыхание. Когда она умерла, я любил ее больше, чем в тот день, когда женился на ней. Женщина, на которой я женился, была прекрасна, но женщина, которую я потерял, была потрясающей.
— Не забывай так быстро о своем чуде, мисс Маргарет. Тяжелые времена часто бывают лучшими, потому что они делают вас ближе. Вы должны петь аллилуйю с крыш — праздновать.
Голос Гаса был мягким, и Мэгги не обиделась. Хотя, как ей казалось, у нее было достаточно причин, чтобы захотеть забыть, она не забудет свое чудо — ни сейчас, никогда-либо еще. Даже если бы он забыл ее.
Глава 4
Время собирать камни
— Мэгги, — начинает Ирен, накладывая небольшую порцию своего знаменитого капустного салата, — Помнишь, несколько месяцев назад мы наводили
Мэгги рассеяно кивает, желая найти место, где можно было бы в танце выплеснуть собственное отчаяние. Ей натерпелось сбежать, и она подумывала о том, чтобы убрать кровать из своей комнаты, тем самым освободив больше места. С тех пор как сгорела школа, и ее выписали из больницы, она ни разу не танцевала. Она нуждалась в танце больше чем в еде, которую Ирен продолжала накладывать ей в тарелку. Она нуждалась в этом почти так же отчаянно, как и в Джонни.
— Мы ведь не могли отдать проигрыватель, не так ли? — взволнованно интересуется Ирен, — Я не помню, видела ли я его. Я пообещала дамам из исторического сообщества, что мы могли бы выставить его на нашем аукционе, который состоится здесь через несколько недель. Он должен что-то стоить. Он все еще просто отлично работает, и все эти старые пластинки из 45-ых годов в идеальном состоянии, — Ирен вздыхает. — Я вдруг внезапно занервничала, что, возможно, у меня случился один из моих провалов и я отдала его не подумав.
Что-то кольнуло Мэгги, и она на минуту присаживается, пытаясь понять, что именно.
— Я знаю, что мы не отдавали проигрыватель… но тоже не помню, что видела его. Чей это был проигрыватель, тетя Ирен?
— Он принадлежал Лиззи. Она любила его. Он стоял в комнате наверху, пока она не вышла замуж и не переехала. Когда Роджер и я вернулись в этот дом после смерти папы, проигрыватель все еще был здесь, прямо там, где она его оставила. Когда я переделала эту комнату в детскую, перенесла его наверх, на чердак. С тех пор им не пользовались, но он все еще работал, когда я переставила его туда, так что… Мэгги? Ты в порядке, дорогая?
— У нее раньше был медведь, его звали Джейми? — выпаливает Мэгги.
Ирен моргнула один раз, второй, а затем, заикаясь, ответила:
— Почему… Да! У нее такой был. Она назвала его в честь Джейса Дина… — ее голос затихает.
— Что, Мэгги? В чем дело?
— Я видела ее… то есть, я думаю, что видела. Когда была в коме… мне снился сон. По крайней мере, думаю, что это был сон. Я была в ее комнате. Проигрыватель стоял под одним из окон. На полу были пластинки. Она сидела на кровати и разговаривала с медведем. Это было так забавно, что я рассмеялась. Лиззи увидела меня. Подумала, что я призрак…
Гас и Ирен уставились на нее, их ложки остановились на полпути ко рту. Одновременно они откладывают ложки обратно на тарелки.
— Она видела тебя? — пищит Ирен.
— Да. Мы поговорили некоторое время, а потом… что-то потянуло меня прочь. Гас потянул меня прочь. Он говорил мне проснуться, твердил, что я нужна Джонни. Она, Лиззи, окликнула и попросила остаться. — Взгляд Мэгги рассеянный, она смотрит мимо Гаса и Ирен, вспоминая, насколько реальным все это казалось.
— И это было не в первый раз. В другой раз я была с Джонни, ехала рядом с ним, в большой черной машине твоего папы.
— «Бьюик»? — у Ирен отвисает челюсть. — У папы был большой, черный «Бьюик»… но почему Джонни был за рулем?
— Он, кажется, отвозил его к Джину на техосмотр. Помню, что чувствовала себя такой счастливой, мечтая, что могла бы остаться там, рядом с ним… но он не мог видеть меня так, как Лиззи. Хотя он произнес мое имя… — голос Мэгги прерывается в замешательстве. Она позабыла эту деталь.
— Боже, Боже, — удивляется Гас, коротко присвистнув. Он сильно хмурится, а его глаза расширены от страха. — Тебе лучше быть осторожнее, мисс Маргарет.