Вырай. Триединство
Шрифт:
Зато благодаря охране здесь было относительно безопасно. Татуировка ни разу не дала о себе знать, а значит, потусторонний мир был в курсе ситуации и старался не нарываться на неприятности.
Конкретной цели у Славки не было. Искатель просто хотел найти безопасное место, расположенное достаточно далеко от маршрута патрулей и обитаемых кварталов. Он забраковывал здание за зданием — в одном кто-то порыкивал в темноте, из другого противно пахло, в третий нельзя было зайти из-за разросшихся деревьев, возле четвёртого внезапно ожила татуировка — кто-то рисковый устроил себе логово под самым носом людей… так, постепенно, Слава дошёл до пролива.
Набережная представляла собой асфальтированную трёхуровневую дорогу, забитую машинами. Слева она плавно уходила в тёмный зев туннеля, справа взбиралась на эстакаду. Солнце, которое уже почти доползло до горизонта, выкрасило мир в оранжевый цвет и рассеяло искрящиеся лучи на автомобильных стёклах, водной глади и малочисленных уцелевших окнах. Слава остановился и прищурился.
До поселения было не так уж далеко, но никто на содержимое автомобилей не позарился. Целы были колёса, дверцы на своих местах, капоты закрыты.
— Подозрительно, — пробормотал искатель и пошёл туда, где над дорогой высился пешеходный переход.
Сверху удалось увидеть чуть больше, что только добавило вопросов. Мальчик Эдди рассказывал, что связь с островом осуществляется через один-единственный мост, с которого даже нет спуска на том берегу, приходится пользоваться собранным «на коленке» грузовым подъёмником. Слава стоял, разглядывал паромный причал с пришвартованной платформой и удивлялся. Что мешало местным им пользоваться? Да и недалеко отсюда до жилья почётных граждан, любая лодка, хоть деревянная, хоть надувная, справилась бы за пару десятков минут с перевозкой как минимум, людей и легковесных грузов.
Ответы нашлись очень скоро. Едва солнце коснулось горизонта, татуировка обожгла кожу огнём, а машины ожили и с включившимися фарами бесшумно поехали вперёд, в тоннель. Слава опешил — ему на миг показалось, что здесь провал в прошлое, в двенадцать лет назад. Он уже забыл, каково это, наблюдать за транспортным потоком. Лишь спустя несколько минут он понял, что на самом деле автомобили стоят на месте, а движутся их призрачные двойники. Неудивительно, что никто из жителей Манхэттена не позарился на двигатели и аккумуляторы.
Слава с трудом отвёл взгляд от завораживающего зрелища, поэтому не сразу заметил, что и вода в проливе ожила. Она бурлила, словно при кипении, на поверхности образовывались пузыри размером с телегу, которые лениво лопались, оставляя после себя стелющийся по воде туман. Не лиловый, обычный, но очень-очень плотный. Он лениво клубился и постепенно таял, то ли смешиваясь с воздухом, то ли растворяясь в морской воде. В какой-то момент Славе показалось, что пузыри формируются всё ближе и ближе к берегу, причём к тому месту, откуда до пешеходного мостика рукой подать. Руна на плече горела всё сильней. Когда почти у самой суши в тумане блеснули две красные точки, искатель сплюнул и пошёл назад, в город.
Впрочем, от берега удаляться не стал. Он понятия не имел, какой принцип используют местные в работе псевдодозиметров и как они находят нечисть в руинах, но уверенно решил, что рядом с берегом любой прибор зашкалит. А значит, его действия останутся незамеченными. Стремительно темнело, поэтому Слава больше не стал выбирать идеальное место для вызова, а свернул за ближайший угол, протиснулся сквозь дыру в заборе и остановился на заднем дворе какого-то магазина.
Стандартный ритуал вызова подразумевал определённый ряд условий: кладбищенский перекрёсток, осиновый колышек и кое-что ещё, но Славе пришлось пользоваться упрощённым вариантом, который категорически запрещался обычным смертным. На уроках ОБЖ в приреченской школе его даже не изучали, чтобы не вводить людей в искушение. Но Славка «обычным смертным» не был. Образ жизни искателя и активное участие в делах троюродной сестры сделали его опытным пользователем потусторонних возможностей. Так что он обошёлся ножом, собственной кровью и купленными у химика свечками.
Сделав всё, что нужно, Слава приготовился к ожиданию. Разложил на асфальте газетку, сел на неё, по-турецки скрестив ноги, достал из рюкзака флягу с водой и купленное днём мясо. Немного нервировало то, что из-за свечей тьма за спиной основательно сгустилась, соответственно, его можно было разглядеть запросто, а вот он сам какого-нибудь бесшумного врага мог бы и прошляпить. Но деваться было некуда, и к риску искатель предпочёл отнестись философски.
Через пять минут воздух в центре полесского круга сгустился, огонь свечей заплясал и жутко зачадил. Славка моргнул раз, другой и увидел собственную жену.
— Привет, любимый! — совершенно голая Вероника помахала рукой и улыбнулась. — Ты соскучился? Я вот ужасно.
Глава 9
Славка спрятал фляжку и только потом ответил:
— У Ники грудь поменьше. Раза в три. Что-то ты перестарался.
— Женские сисяндры и должны быть большими. Чтобы было во что зарыться носом холодной зимней ночью, хрюк. Ничего ты, Славик, не понимаешь в красоте.
Искатель равнодушно наблюдал, как внешность жены исчезает и меняется на лохматое тело, козьи ноги, хвост с кисточкой и свиной пятак. Последними появились рога.
— Как давно я мечтал об этом, — проблеял Веня. — Сам Вячеслав Коваль, храбрый и неподкупный искатель, вызвал меня по всем правилам, чтобы… кстати, а куда именно ты меня вызвал? Вроде не Приречье.
— Да так, одно буржуйское поселение, ничего особенного.
— Хм, — чёрт нервно оглянулся, но никаких опасностей не заметил. — Так вот. Храбрый и неподкупный Коваль призвал меня, чтобы продать душу…
— Не торопись, козлоногий, — Славка встал и бережно спрятал газетку в карман. — Никаких продаж души. У меня более интересное предложение, тебе очень понравится. Кстати, закурить есть чего?
Чёрт с подозрением посмотрел на приреченца, но тот молча ждал ответа. Нечистик пожал плечами, поковырялся в пупке и вытащил мятую сигарету.
— Держи.
— Я тебе ничего должен не буду?
— За курево? Я ж не варвар. Кури на здоровье. Так что конкретно хотел-то? Интересуюсь исключительно из любопытства, потому как ты вряд ли сможешь предложить что-то стоящее.
Слава взял папиросу и спрятал её в карман. Как бы ни хотелось сейчас затянуться горьким дымом, свою слабость показывать чёрту он не собирался. Веня наколдовал две табуретки, на одну плюхнулся сам, на вторую кивнул собеседнику.