Вырай
Шрифт:
Таня спорить не стала. Она щёлкнула замком чемоданчика, достала скальпель и положила его в карман медицинского халата. Участковый покосился на девушку и насмешливо фыркнул.
Лес, обычный, рядовой лес, стоявший вокруг деревушки, создавал полное впечатление глухой ночи. Хотя в полях до полной темени было ещё около получаса.
Проняло даже Олега. Он заглушил двигатель, облокотился на руль и стал всматриваться в темноту.
Глава 47
В Подзелёнках освещение отсутствовало. Все окна пугали чернотой, а уличных фонарей здесь отродясь не водилось.
— Может, фары пусть горят? — Предложила Татьяна.
— Не надо. Только хуже будет. А так к темноте глаза привыкнут, и будет нормально. На крайний случай, у меня фонарик есть. — Похлопал себя по карману милиционер.
— Пойдём?
— Подожди. Открой окно.
В автомобиль ворвалась тишина.
— Видишь? Никаких стонов. — Вполголоса сказал участковый. — Давай так. Ты сиди в машине, я схожу, проверю. Потом позвоню если что, и ты подойдёшь.
— С ума сошёл? — Возмутилась девушка. — Я одна здесь не останусь, это раз, и сеть здесь не ловит, это два.
— Правда, что ли? — Поразился Олег, достал из кармана телефон и удивлённо пробормотал: — Это же надо, я думал, таких мест и не осталось уже.
Неожиданно тишина сменилась криками:
— Помоги-и-те!
— Господи, больно-о-о!
— А-а-а!
Весь боевой пыл Олега улетучился, он расстегнул кобуру, пощупал пистолет и беспомощно оглянулся на спутницу.
— Чего смотришь? Ты же представитель закона. Вперёд! Люди на помощь зовут. — Таня решительно выскочила из машины.
Участковый инспектор не раз сталкивался с медиками в стрессовых ситуациях и всегда поражался — как эти люди, вполне себе нормальные в обычной жизни, совершенно неадекватно реагируют на опасность? Властный голос, правильный алгоритм действий и никакой паники — что с ними делают в институтах и колледжах, раз они так спокойно воспринимают острые ситуации?
Не все, конечно. Но Таня, судя по всему, была из тех, странных.
Вспомнив, что представители милиции тоже должны плевать в лицо опасности, Олег устыдился и поспешил за приятельницей.
Крики прекратились. Вокруг стояла мёртвая тишина, лишь где-то на окраине скулила собака.
В Подзелёнках было всего две улицы, пересекавшиеся под прямым углом почти посередине деревни. Получался своеобразный крест, в центре которого располагался старый колодец, деревянная беседка и несколько лавочек — место досуга местных жителей. Ещё тридцать лет назад здесь вечерами собирались женщины, лузгали семечки и сплетничали. Прошло время, их дети выросли и уехали, мужья облюбовали живописные местечки на Потаповском кладбище, а сельчанки всё так же встречались после дневных забот. На всю деревню было всего лишь двое мужчин — Бураков и частично парализованный после инсульта дед Михась. Они в бабских посиделках не участвовали, но любили покемарить в беседке, ожидая автолавку. Называли это место просто — Калодзеж.
Именно к этому месту отдыха шли Татьяна и Олег — из центра легко можно было окинуть взглядом всю деревню.
Большая часть домов в Подзелёнках пустовала. Сходу определить, в каких хатах живут, было нельзя — сельсовет следил за внешним видом вверенной территории, и там, где не было хозяев, трава регулярно косилась, а заборы подкрашивались.
В деревне всё так же было тихо и темно. Но потом что-то изменилось, и девушка не сразу сообразила, что именно.
— Танюха, глянь. Не знаешь, что это?
Таня прищурилась. Колодец светился.
— Не знаю. — Девушка остановилась и придержала инспектора за рукав. — Подозрительно как-то.
— Что подозрительного в уличном освещении? Небось, старики скинулись и установили фонарь. Знаешь, бывают такие, невысокие — в землю воткнул, он за день солнца нахватался, потом всю ночь работает. Наверное, из-за колодца его не видно.
Возобновились крики. Слов было не разобрать, но стоны и плач оказались такие душераздирающие, что у фельдшера защемило сердце.
— Олег, где они? Думай! — Таня заметалась по улице, пытаясь определить источник звука.
— Они в колодце. — Прохрипел кто-то из тени.
Участковый подпрыгнул от неожиданности, выдернул пистолет из кобуры и стал водить оружием из стороны в сторону.
— Кто здесь?
— Ляксандрыч, помоги. — Из-за колодца выполз Бураков. Ноги ниже колена у мужика отсутствовали, культи оставляли за собой кровавые полосы, в темноте казавшиеся чёрными.
Таня ахнула, подскочила к мужчине, на ходу открывая чемоданчик.
— Не суетись, девка. Не жилец я уже. — Поскольку пострадавшего било крупной дрожью, слова были невнятными. Бураков неожиданно заплакал.
Фельдшер, не обращая внимания на слёзы, вколола двойную дозу обезболивающего, а затем перетянула жгутами конечности, стараясь не смотреть на обрывки мышц — они выглядели так, словно кто-то попытался пропустить их через мясорубку, но потом передумал и не провернул винт до конца.
Олег, удостоверившись, что девушка со своими обязанностями справляется прекрасно, осторожно двинулся к колодцу. Держа пистолет в правой руке, левой открыл крышку. Из глубины вырвался клубящийся туман, такой же странный и лиловый, как и тот, что пугал местное население, периодически окутывая Лес на берегу реки.
Из колодца появилась рука и схватила Олега за запястье. Не ожидавший такого мужчина нажал на курок. Громыхнуло, пуля устремилась куда-то в темноту, а вслед за рукой появилось седая голова.
— Сыночек, спаси! Помоги! — простонала женщина. Олег суетливо засунул оружие в карман и, помогая себе второй рукой, стал тянуть старуху вверх.
В колодце громко хрустнуло, женщина захрипела и затихла. Олег Александрович не удержался на ногах и упал на землю, вытащив несчастную наружу. Увидев, что от той, кому он помогал, осталась лишь верхняя треть туловища, участковый разжал руки, вскочил, вытащил табельное оружие и с диким криком стал стрелять в колодец.