Шрифт:
Ритуалы
В торжественном зале витал кружащий голову запах благовоний. Мерный гул духовых инструментов вводил присутствующих в транс, заставляя неотрывно следить за тем, что происходило на громоздком алтаре в центре. Принцесса Хиастолина стояла в этой толпе среди прочих подобных ей, пусть не по статусу, а по природе своего существа, и как прочие с замиранием сердца завороженно наблюдала, как лазурная чешуя древнейшей из их рода начинала светиться. Эта невероятная картина несла в себе главную мысль: абсолютного бессмертия не бывает. Когда-нибудь все кончается. И самые великие завершая свой путь обращаются в ничто, становясь частью Вселенной.
Она поискала взглядом Касситериана, но не смогла найти его в толпе. Хиастолина встретила его уже после церемонии. Когда, перешептываясь, члены благородных королевских семей покидали зал, она заметила его стоящим за широкой колонной. Касситериан поманил ее жестом. Осторожно оглядываясь, Хиастолина незаметно выскользнула из пестрого потока разноцветных мантий и нырнула в тень высокой стены, где ее ждал любимый. Они стояли молча, слишком близко, чтобы игнорировать присутствие друг друга. Он рассматривал ее алые очерченные губы. Она, опустив взгляд, вертела в руках давно погасшую свечу, пока ей это не надоело и она не отбросила ее в сторону.
– С нами будет тоже самое, – Хиастолина не хотела этого говорить, но все равно сказала. – Когда-нибудь и мы исчезнем. Вот так. Все наше величие растает в слепящем свете.
– У нас есть целая вечность до этого момента, – Касситериан невесомо провел по ее волосам, и по колонне, у которой они стояли, пронеслись молнии. – Как ты вообще можешь думать об этом? Все мои мысли только лишь о тебе одной.
Принцесса оглянулась, чтобы убедиться, что все уже ушли и никто за ними не наблюдает.
– Я тоже грежу о тебе, – сказала Хиастолина.
Он схватил ее за талию и притянул к себе. Она ощутила, как по ее телу вверх поднимается пламя, и как от его дыхания веет ледяным холодом заснеженных горных вершин. Глаза Касситериана стали золотыми, какими могут быть только у истинных драконов. Их губы соприкоснулись. Две непомерно великие силы столкнулись друг с другом. Прокатились волнами по ближайшим мирам, вызывая бури, сотрясая небо, зажигая в нем разноцветные огни. Этот невинный поцелуй – больше, чем они могли себе позволить. Судьба жестока. Самые великие, несомненно созданные друг для друга, не имели возможности друг друга касаться.
– Продолжение рода.
– Что?! – раздраженно перебила Хиастолина. – Разве мы не обсудили уже этот вопрос?!
– Я просто передаю волю Вашего отца, – Ларима служила принцессе уже многие века и прекрасно понимала, что она, как и другие члены королевских семей, так или иначе сделает все, чтобы сохранить величие, поэтому даже не собиралась прилагать усилия, чтобы уговаривать ее. – Вы не можете пренебрегать своими обязанностями.
– Почему он сам не скажет? – Хиастолина продолжала упрямиться, ища лазейку, чтобы избежать предстоящего унижения, хоть и знала, что это невозможно.
– Вокруг Его Величества слишком много ушей, – придворная дама задумчиво листала украшенный золотыми узорами талмуд, изучая порядки и правила для продолжения драконьего рода. – В таких вещах скрытность – самый надежный соратник.
– А как же мои сестры? – Хиастолина с отвращением представляла, что ее, наследницу величайшего рода огненных драконов, будет касаться своими грязными руками какой-то жалкий смертный человек; от подобных мыслей ее тело холодело и голова шла кругом. – Почему эта жалкая участь не досталась им?
– Вы должны быть заинтересованы в этом больше остальных, – искренне не понимала свою госпожу Ларима. – Наследник укрепит Вашу власть. И даже лучше если их будет несколько. В конце концов Аксинита и Гиперса тоже прибегнут к этому, и чаши весов закачаются.
– Никто не должен знать.
– Только мы и пара самых молчаливых служанок.
Назначенный день настал слишком быстро. Не желая торопиться, Хиастолина прогуливалась вдоль крутого берега реки. Подол ее длинного платья скользил по земле, мягко перекатывая мелкие камешки и веточки, оставаясь при этом абсолютно целым и чистым, как и положено подолу королевского платья. Она остановилась, заметив темную ленту, разрезавшую перистые облака. Касситериан тоже увидел ее и спустился. Он так спешил, что ступил на землю, еще не обратившись до конца. Речной берег под их ногами превратился в стекло, как и несколько стоящих поблизости молодых деревьев. Хиастолина не возражала. Ее не пугала его ледяная магия – полная противоположность таящегося внутри нее огня.
– Ты искала меня? – с нескрываемой надеждой спросил Касситериан.
Хиастолина внимательно взглянула на него, словно не видела никогда прежде или пыталась запомнить. Она никогда не встречала кого-то настолько красивого, как принц ледяных драконов. Величественный и благородный. Его будто высеченное из белого мрамора лицо и гордый стан, казались ей единственным, что было под стать ее красоте. Происхождение Касситериана ничем не уступало ее собственному. Только он был тем единственным, кто был достоин быть с ней рядом. Созданные друг для друга. Не иначе. У нее возникло чувство, что они прощаются. Хоть это, конечно же, было не правдой, и возможно их ожидает очередная встреча уже сегодня вечером.
– Я всегда ищу тебя, – с улыбкой призналась Хиастолина, и это была чистая правда. – Каждый миг, что мы не вместе, я думаю лишь о том, когда увижу тебя снова.
– Твои слова делают меня счастливым, – сказал Касситериан, и ее лицо сделалось печальным, рядом с ним ей всегда хотелось делиться своими чувствами и переживаниями. – Что случилось? Что огорчило тебя, свет мой?
– Власть и могущество воруют нашу свободу, – внезапно налетевший ветер растрепал ее гладкие бледно-пепельные волосы, невольно сделав ее вид еще более встревоженным. – Нам приходится идти на уступки. Я готовлю Грамоту, мне нужны наследники.
Касситериан не ожидал услышать подобное. Он крепко сжал зубы и поднял глаза к небу, кляня его за жестокость. Ему как никому другому был предельно ясен смысл сказанных ей слов. Он поддался секундному порыву и прижал ее к себе. Земля под их ногами содрогнулась и пошла трещинами. Исходящие из его тела бледно-голубые волны холода столкнулись с охватившим ее ярко-красным пламенем. Вокруг бушевала стихия. Потемнело небо, разрываемое молниями. Но Касситериан продолжал держать ту единственную, которую любил немыслимой для смертных любовью, в своих объятиях.