Вышедшие из мрака
Шрифт:
– Как он?
– задыхаясь, спросил Игорь.
– Вы можете подняться, - произнес врач.
Игорь побежал наверх, на ходу надевая белый халат. В коридоре увидел Машу, жену Порошина.
– Ну?
– бросился к ней Игорь.
– Вы приехали, Игорь Николаевич, - всхлипнула она.
– Спасибо вам...
– А он-то как?
– Операция прошла удачно, так говорит врач... Но пока он без сознания...
Вскоре в коридоре появились фигуры эксперта Родиона Петровича и следователя Яшина, облаченного в черную шерстяную тройку.
– Приветствую вас, - вальяжным тоном
– Ну, как там наш Лев Константинович?
– Операция прошла успешно, - сообщила Маша.
– Да, немало нам попортили крови эти бандиты с большой дороги, тяжело вздохнул Яшин.
– Я ведь тоже там был, на этом деле. И, должен сказать, если бы не Лев Константинович, пуля могла попасть в меня... Он наповал уложил одного, второй стрелял в нашу сторону, и Лева буквально бросился под пулю. Они выстрелили практически одновременно... И обе пули попали в головы. Тот на месте..., Лева вот здесь... Так что, он за несколько секунд двоих уложил, и каких матерых... Герой, его к правительственной награде будут представлять...
– Врач говорит, ещё бы сантиметр, и шансов не было бы вообще..., тихим голосом добавила Маша.
Хирург, делавший операцию, сказал, что больной ещё несколько часов будет под действием наркоза. Родион Петрович и Яшин откланялись, Маша и Игорь остались в больнице...
Перед тем, как уходить, Яшин сказал Игорю:
– Я закончил дело Самарцевой. Она знакомится с обвинительным заключением, и вскоре дело будет передано в суд. Сто девятая и сто девяносто вторая... Хотя, посмотрим, что там ещё скажет суд...
– А кто же все-таки убил Веревкина?
– спросил Игорь.
– Очень темная история, - нахмурился Яшин.
– Здорово нам помешал в тот день этот проклятый обильный снегопад... И ужасная путаница впридачу, убийство Самарцева, предполагаемое появление в поселке Данилова... Да, это серьезный пробел в деле... Есть у меня, правда, скажу по секрету, одно любопытное предположение, - задорно блеснули глаза Яшина, - но доказательств никаких... К сожалению, это предположение пришло значительно позже, когда уже невозможно было кое-что проверить... Как говорится, хорошая мысля приходит опосля... Очень любопытная версия...
– Какая?
– насторожился Игорь. Как же ему не хотелось, чтобы Яшин заподозрил Гордеевых...
– А ладно, - отмахнулся следователь.
– Нет доказательств - нет и предположения... Версия о самоубийстве довольно сомнительна, значит, какое-то случайное убийство... Нашли мы друзей Веревкина, Сашу и Зину, которые были в ту ночь в его доме, они также подтвердили, что у него был пистолет Макарова, он порой палил из него прямо в доме по мишени... Правда, уже пару месяцев у Веревкина этого пистолета никто не видел, но, факт есть факт... на пистолете отпечатки только его пальцев... А у всех находящихся в поле зрения вполне серьезное алиби... Так что... висяк, дорогой мой Игорь Николаевич... Ничего, отобьемся... Мы в последнее время немало полезных дел совершили, что нам гибель какого-то убийцы?
– Тоже верно, он заслужил своей участи, - тихим голосом произнес Игорь.
– На том и сойдемся, - подмигнул Дьяконову Яшин,
... Они с Машей провели в больнице около шести часов, пока к ним не вышел дежурный врач.
– Он пришел в сознание, - произнес он.
– В реанимацию вообще-то нельзя, но для вас сделаем исключение...
... В реанимационной палате на белой простыне лежал Лев Константинович Порошин. Голова его была вся перебинтована, открытыми оставались только глаза, нос и рот...
– Лева..., - зарыдала Маша, бросаясь к нему.
– Все путем, - прошептал он одними губами.
– Эй, ты, именинник, где твое обещанное угощение?
– Но... ты..., - бормотал Игорь.
– Извини за неявку, сам понимаешь, уважительная причина...
– Да что ты..., - преодолевая комок в горле, произнес Игорь.
– А мы с Машей приготовили тебе подарок. Заранее... Ты отдай ему, Машенька... И не делайте таких постных физиономий, меня ещё рано хоронить, мы ещё немного повоюем... Кстати, ты, как я выяснил, родился в день Пахома-бокогрея. Пришел Пахом - запахло теплом, только что-то тепла не ощущается, - произнес он, пытаясь улыбнуться, и обессиленный закрыл глаза. Врач попросил их выйти...
Игорь отвез Машу домой, она напоила его крепким чаем с пряниками и клубничным вареньем и вручила ему подарки - бутылку марочного армянского коньяка и забавного плюшевого львенка, как две капли воды похожего на самого Леву Порошина.
– Леве очень понравился этот львенок, - всхлипнув, произнесла Маша. Он смеялся и говорил, что вы, глядя на него всегда будете вспоминать его самого...
– Слава Богу, что живого, - тяжело вздохнул Игорь.
– А коньяк я выпью дома, за его здоровье...
... Через несколько дней Игорь узнал от Маши, что здоровье Порошина пошло на поправку...
А ещё через пару дней Игорю позвонил Илья Михайлович Корн.
– Ты понимаешь, Игорь, я покоя себе не нахожу и все время сокрушаюсь, что я нанес такому человеку, как ты, своему коллеге по спорту тот удар, басил в трубку Корн.
– Ты на меня не держишь зла?
– Да не держу я на тебя зла, прекрати эту бабью болтовню...
– Тогда хочу тебе сообщить, что моя сестра и её сын сегодня утром вылетели в Стокгольм...
Игорь молчал.
– А зачем ты мне об этом сообщил?
– спросил он через некоторое время.
– А черт его знает, - рассмеялся вдруг Корн.
– Я тебя помню, ты был хорошим парнем, я твое лицо тогда, в восемьдесят девятом, приметил на соревнованиях... Ты как-то выделялся среди всех... Там такие были экземпляры, вспомнить страшно... К тому же, недавно я кое-что узнал насчет твоей благородной деятельности, есть, оказывается, у нас общие знакомые, все отзываются о тебе, как об очень порядочном человеке. Ты многим людям спас жизнь, например, актрисе Алле Галыгиной, с которой я немного знаком через её покойного мужа, чемпиона по боксу Ромку Рындина, а уж про твои подвиги в городке Огаркове, про поединок с несколькими бандитами в летящем вертолете просто ходят легенды... И страшно подумать, что было бы, если бы...
– Он замялся...