Высокая магия

Новак Илья

Куинбус шагнул вперед. Обломок бумеранга торчал из его плеча, два дротика Макинтоша – из груди, третий пробил щеку так, что теперь виднелось только оперение. Гном-Гора сжимал тонкий клинок и концом его постукивал по полу при каждом шаге. Я замер, упираясь спиной в ступени и глядя ему в лицо.

Цок… Цок… – клинок два раза ударил по полу, Куинбус Флестрин сделал два шага.

Я не стал отползать дальше по лестнице, наоборот, спустился ниже, к самому полу.

Цок… Цок… – он подошел еще ближе.

Высокий лоб, кустистые

брови. С бровей капает кровь. Лоскутер лежит, не шевелясь, кровь расползается из-под головы.

Цок… Цок… – он уже возвышался надо мной.

Цок… – последний шаг.

– М-м?

– Что? – прошептал я.

– М-м? – Он пытался что-то спросить, но я не мог понять его.

Великан повернулся боком ко мне, клинок опустился, ударил по полу – цок! – поднялся и опустился опять. Я успел вскинуть руку с кувшином, клинок легко рассек обожженную глину, это слегка изменило движение, и он, вместо того чтобы пробить мою грудь, вонзился в запястье. Я услышал визг – свой собственный – и в водовороте пляшущих перед глазами крохотных кровавых гномов различил, как лезвие пронзает запястье и опускается ниже, расщепляет руку, словно топор дровосека поставленное вертикально полено. Клинок застрял.

– М-ма!

Куинбус Флестрин нахмурился, отставил ногу в сторону, упираясь ею в ступень, потянул назад, выдергивая оружие, и тогда лярва схватила его за щиколотку.

Если бы я забрался выше по ступеням, она бы не достала гнома, но я намеренно спустился обратно, и Флестрин все это время стоял прямо над ней.

Собрав последние силы, Ланчи поднялась.

Я увидел удивление на лице Куинбуса Флестрина. Он повис вниз головой.

Ланчи взяла его одной лапой за одну ногу, второй – за другую, а пастью вцепилась в голову.

И разорвала.

3

Языком я попытался выпихнуть пилюлю изо рта, но меня хлопнули по щеке, и я проглотил ее. Омерзительный вкус… Я открыл глаза и уставился в лицо Лоскутера, ожидая, пока лекарство подействует.

Подействовало быстро – голова эльфа перед глазами почти перестала раздваиваться, боль уменьшилась. Когда перевернулся, меня стошнило на ступени. Я уперся в них обеими руками, чтобы подняться, левая рука подогнулась, и я упал. Лоскутер обхватил меня за поясницу и помог встать на колени.

– Гномы? – спросил я, разглядывая левую руку, перетянутую моей рубахой.

– Мертвы.

– Они все молчали. Ни разу не издали ни звука. Заметил?

– Да.

– Ланчи?

– Мертва.

– Ага. – Я решил, что на ноги лучше не подниматься, и стал взбираться по лестнице, используя колени и правую руку, а левую прижав к животу. – И каменные?..

– Да. Никого, кроме нас.

– Что, и Макинтош тоже?

– Он пропал, – донеслось снизу. – Нигде не видно.

Я обдумал эти слова и, добравшись до верхней площадки, пробормотал:

– Хоть что-нибудь хорошо.

Холодно – я ведь остался в одних штанах – и очень тихо. Несколько факелов

потрескивали на треногах, свет их смешивался с безумной свистопляской всевозможных оттенков, пробивающихся в реал из Патины. Я глубоко вздохнул и выпрямился во весь рост. Покачнулся, но устоял.

Сундук.

В реале я видел его – обычный деревянный сундук, стенки защищены железными пластинами, крышка закрыта, но замка не видно.

В Патине я видел другое – на месте сундука бил разноцветный фонтан. В глазах зарябило, и я повернулся спиной к сундуку.

Отсюда можно было разглядеть весь зал. Далекий потолок, стены в черных плитах, стрельчатые окна. Небо за ними начинает светлеть. Трупы на полу. Оружие. На ступеньках сидит Лоскутер, голова чем-то перемотана. Очень тихо, и тишина какая-то гулкая, глубокая…

Я повернулся и раскрыл сундук.

Внутри узкими деревянными планками выложены ячейки, в каждой по заклинанию. В реале видно одно.

Косточки, тельца пятнистых лягушек, засушенные стрекозы, тонкие длинные иглы, суставы мелких грызунов, связки клыков, позвонки, отрезанные треугольные уши, хвосты крыс, когти, кусочки скальной породы и каких-то минералов, прозрачные, молочно-белые, рубиновые, изумрудные, индиговые полудрагоценные камешки…

В Патине – совсем другое.

Фонтанчики магии бьют из каждой ячейки, мгновенно возникают и тут же растворяются в разлитом вокруг озере эссенции аналоги кинжалов, зазубренных лезвий, бритв, удавок, арканов, призрачные мечи и копья, пики, колья, щиты с шипами по краям, абордажные крючья, пращи, арбалеты и луки, гастафеты, туры, баллисты, онагры и бриколи, катапульты, фрондиболы и скорпионы, чаны с кипящей смолой, веревочные сетки, картины городов, которые горят от пролившегося с чистого неба огненного дождя, пылают здания, уходят под воду корабли, взрываются горы…

Полудрагоценные камешки – это что-то новенькое, никогда не видел, чтобы штурмовое заклинание привязывали к таким носителям. Я захлопнул сундук правой рукой и взглянул на левую.

Интересно, что глиняная печать с кувшинчика осталась цела – до сих пор зажата в пальцах, торчащих из-под рубашки. Эти пальцы словно закаменели, не разгибаются, вообще их не чувствую. Я бы сейчас катался по полу и выл от боли, но пилюля Лоскутера здорово помогла. Хотя совсем притупить боль она не могла. Нужна «заморозка», а где ее тут достать?

– Интересно, эльф умер? – спросил я, присаживаясь на край сундука.

– Твой эльф мертв уже много месяцев.

Я посмотрел вниз. Лоскутер сидел на ступенях, ссутулившись, свесив руки между коленей.

– Еще раз…

– Я смог разглядеть только сейчас, когда тащил его от гномов. Да, его медальон означает, что он эльфийский князь. Князь пустынников, у которого не осталось княжества… Но это не важно. Глаза.

– Эти пятна? Я видел их, но…

– Рубиновый тритон, Джанк. Это называется рубиновым тритоном. Слышал?