Высокая ставка

Джеймс Джулия

Я смотрела на него снизу вверх, с приоткрытыми губами, тяжело дыша.

Его глаза казались остекленевшими.

— Нам необходимо остановиться.

— Почему? — спросила я немного диковато, и он засмеялся.

— Чтобы я не попытался взять тебя прямо здесь и сейчас на этом столе. Я хочу сделать все правильно. У меня были планы.

Он снова погладил мое лицо, и я ощутила беспокойство. Не слишком ли я торопилась? Не сделала ли я что-нибудь неправильно по неопытности?

Должно быть, он прочитал все эти вопросы

на моем лице, потому что тут же обнял меня.

— Я так счастлив, что ты здесь. Ты идеальна, Лорен. Боже. Ты совершенна и восхитительна, красива и сексуальна. И я хочу тебя. Не сомневайся в этом. Никогда.

Он наклонился и поцеловал меня снова, притягивая меня ближе к себе. Затем он отстранился, оставляя меня бездыханной и опустошенной.

— Я хочу отнестись к тебе с почтением, которого ты заслуживаешь.

— Почему? Зачем ты хочешь обращаться со мной иначе, чем с кем-либо другим?

Он склонился ко мне, зажав мое лицо в своих руках.

— Не стоит недооценивать власть, которую ты имеешь надо мной.

Я замерла и посмотрела на него снизу вверх, что-то похожее на вину зародилось внутри меня. «Dynamica» была первым партнером компании «Paragon», и теперь я целовалась с ее генеральным директором в его холостяцкой берлоге.

— Мы совершаем ошибку, делая это? Мы все испортили?

Он улыбнулся и нежно поцеловал меня.

—. Я не думал о том, что будет так хорошо, но, могу ошибиться, это было неминуемо. Я знаю только то, что я чувствую. А я хотел тебя с того момента, как только увидел, хотел овладеть тобой и защитить тебя.

Он остановился и коротко рассмеялся.

— Мне кажется, во мне взыграла некая биологическая потребность, клянусь. Я хотел проломить череп Клайву Уоррену в тот же вечер, как только увидел тебя рядом с ним. Как будто я был какой-то пещерный человек.

— Тебе следовало это сделать, — сказала я.

Он улыбнулся мне.

— Еще собираюсь это сделать.

Я улыбнулась в ответ, но мы перестали целоваться, и я ощутила некое беспокойство. Мне следует уйти? Должна ли я снова поцеловать его?

Это был еще один пример оборотной стороны того, что я не видела дальше своего носа ничего, кроме своей карьеры. Я понятия не имела, что может произойти дальше.

Гейб налил нам обоим еще вина.

— Почему бы мне не показать тебе мою комнату?

Я рассмеялась, немного покраснев, все мысли о моем уходе отсюда выветрились из моей головы.

— А это не перебор?

Он протянул руку ко мне.

— Это, безусловно, перебор. Но ведь работает?

— Пока все хорошо.

Я взялась за его руку и отправилась вместе с ним. Мы прошли по коридору в другую часть дома, отделенную раздвижной дверью. Он открыл ее, чтобы мы могли пройти в основную спальню, в которой находилась огромная кровать с балдахином, на полу лежал восточный ковер и в камине пылал огонь.

— Это абсолютная

берлога холостяка. Как тебе удалось зажечь камин? — спросила я, сбитая с толку.

— Я нажал кнопку на кухне,— улыбнулся он мне. — Моя техника впечатляет, не так ли.

— Немного, — улыбнулась я ему в ответ.

Он опустился на кровать и похлопал на место рядом с собой. Я присела и сделала еще один неуверенный глоток вина. Вот оно. Я находилась в спальне Габриэля Беттса, сидя на его двуспальной кровати с балдахином, и любовалась огнем, пылающим перед нами. Все это не могло выглядеть еще более интимнее,… кроме того, у меня было стойкое ощущение, что это скоро случится.

Я сделала глубокий вдох и каким-то образом нашла в себе мужество, чтобы сказать ему то, что, на самом деле, произносить не хотела. То о чем где-то в глубине моего сознания всегда думала, но никогда ранее не испытывала необходимости говорить об этом кому-либо, так как не думала, что до этого когда-нибудь дойдет.

— Гейб, я —

— Эй.

Он укутал меня своими объятьями, как одеялом, отрезая тем самым от окружающего мира.

— Все в порядке. Я знаю.

Я сидела, полностью ошеломленная.

— Ты знаешь?

Он кивнул в мои волосы.

— Мы не будем говорить об этом, если ты не хочешь. В этом случае, пожалуйста, продолжай.

Я запаниковала.

— Знают ли об этом все? Про то, что все говорят, что Лорен Тейлор — трудоголик, сирота, затворница, девственница? — спросил Гейб и рассмеялся, потом прижал меня крепче, успокаивая. — Э-э, нет. Никто никогда не говорил о тебе таких вещей. Не при мне, во всяком случае. Как бы они узнали?

— Откуда тогда знаешь ты?

Он пожал плечами.

— Я просто сделал вывод из того, о чем ты мне рассказала. Ты настолько усердно занималась «Paragon» долгое время, и я знаю, что у тебя фактически не было личной жизни. Когда мы познакомились, ты была такой нервной, когда находилась рядом со мной, а в физическом плане — слишком пугливой. Я просто … сложил все вместе.

— Я полагаю, что все твои подружки-супермодели не такие пугливые.

— Только некоторые из них.

Он слегка усмехнулся, но не ослабил свою хватку, несмотря на то, что мне не следовало говорить ему такие вещи.

Я застонала.

— Скажи мне, как ты узнал.

Я хотела получить более четкий ответ, хотя этим я только мучила сама себя.

— Я мог бы сказать. Точно так же, как я мог предположить, что ты, наверное, не ешь мясо, и что ты ужинаешь со мной чаще, чем с Клайвом.

Я не купилась на это.

— Это моя сестра сказала тебе?

Наверное, так оно и было. Я ее убью. Я реально собиралась прикончить ее, а, может, стоит порезать ее на маленькие куски, чтобы поставить точку.