Высокие башни

Костейн Томас

Де Марья развел руками.

— Конечно, это все очень грустно, но законы следует выполнять, и мне необходимо подтвердить подозрения нашего короля.

Жюлю Бенуа были знакомы подобные разговоры.

— Легче всего отыграться на мелких людишках, — сказал он. — Ни один из них не должен нарушать законы.

Любой намек на дружелюбие на полном лице королевского служащего исчез. Он сурово уставился на Бенуа, чье лицо было узким и тощим, и на нем резко выдавался длинный вздернутый нос.

— Вы понимаете, — сказал де Марья, — что следует найти способ, чтобы как-то компенсировать этот провал. Мне понадобится тут свой человек и агент,

который станет собирать деньги и оказывать давление, когда это понадобится, а при особых обстоятельствах подкупать местные власти. Я попытался найти подходящего человека, и мне кажется, что я нашел его. Это — вы, мсье Бенуа, вы мне подходите. Вы при желании можете стать полезным для меня и для других, кого я представляю. Если вы захотите мне служить, вы будете прилично вознаграждены.

— Понимаю, — судейский крючкотвор постарался ничем не выдать свою радость и торжество. — Награда для меня будет немаленькой.

Де Марья наклонился к Бенуа, и его лицо оказалось совсем к нему близко.

— Должен вас предупредить.

Бенуа задохнулся, и радость его покинула. Он почувствовал, что его как бы поместили в морскую воду, и там на него уставились отвратительные глаза осьминога.

Де Марья начал говорить приглушенным голосом:

— Вам следует быть очень осторожным и осмотрительным во всем. Вы должны проявлять преданность и повиноваться любому приказу безоговорочно и сразу. Ни один человек не должен узнать о том, что я вам скажу. Если вы хотя бы в чем-то меня ослушаетесь, а мне кажется, что у такого наглеца возникнет подобный соблазн, то вы на собственном опыте убедитесь, что мы всегда сможем расправиться с жалкими предателями. И эта расправа будет не из приятных. Тюрьмы Франции полны жалких предателей, и для них имеется достаточно места на тюремном кладбище. Среди этих жертв могут оказаться лжецы и хитрецы и даже не очень ловкие воришки.

Бенуа почувствовал, что ему наконец разрешили вынырнуть на поверхность, после того как у него перехватило дыхание. Он еле перевел дух и тихо сказал:

— Мсье, у вас не будет причин жаловаться на меня. Де Марья рассмеялся.

— Детали мы обсудим позже — он полез в карман вышитого жилета и вытащил оттуда великолепные часы, сделанные в форме распятия. — О, уже поздно. Вам следует запомнить очень точно все, что я вам сказал.

За де Марья по улице следовал слуга и держал на плечах его саквояж. За ними шли два носильщика, и каждый из них тащил огромный чемодан. Вот уже два дня стояла прохладная погода, и с реки дул свежий ветерок. Но де Марья запыхался, пока дошел до залива де Барк.

— Хорошо, что мы отправляемся назад, — сказал де Марья, останавливаясь и показывая на парочку индейцев на другой стороне улицы. На одном из них была узкая набедренная повязка, а второй вообще был нагим. — Если человек обладает тонким вкусом и хорошими привычками, ему трудно оставаться в этой стране.

Казалось, город раздирали разные звуки. На улицах толпилось множество народа. Люди разговаривали, смеялись и пели, с башен неслись громкие звуки колоколов, де Марья остановился у таверны и обратился к хозяину, стоявшему у дверей.

— Здесь что-то празднуют?

Хозяин вышел вперед, вытирая руки о фартук.

— Да, мсье, — глаза у него сверкали от возбуждения. — Сегодня отправляется в путь Д'Ибервилль. Он принесет нам новые победы. Поэтому мы и веселимся, и в этом нет ничего удивительного. Великий господин Пьер заслуживает, чтобы его проводил

сам король.

Де Марья фыркнул и отправился дальше, хозяин подмигнул двум носильщикам и тихо пробормотал:

— Шпион несчастный, свиная рожа! Слуга приблизился к де Марья.

— Мне нужно вам кое-что сказать. О том, кого вы мне показали…

— Ты имеешь в виду…?

— Да, мастер. Эта дама.

— Болван, не так громко. Ты думаешь, что я хочу, чтобы все в городе были в курсе моих дел? Подойди ближе. Нет, отступи на один шаг. Ты считаешь, что я приглашаю тебя в мою постель и хочу, чтобы ты хлебал суп моей ложкой? Тебе следует говорить шепотом: я тебя услышу.

— Мастер, это та самая женщина, — шептал слуга, — та вдова, которую отсылают во Францию. Она уезжает сегодня из Квебека на одной лодке с вами.

На жирном лице де Марьи появилось довольное выражение.

— Как удачно! Если бы я сам приложил к этому руку, все сложилось бы не так удачно, — он взглянул через плечо на слугу. — Что еще? У тебя есть еще новости. Я сужу об этом по хитрому блеску твоих глаз, старый лис.

— У дамы есть деньги, — продолжал шептать слуга. — Раньше их у нее не было, и она промышляла как белошвейка. Но сейчас она покупает красивые вещи — новые шляпки, шали и башмаки, хозяин, разные шелка для платьев. В городе болтают…

— Говори, говори! Ты мне не открываешь государственных секретов, так что побыстрее.

— Болтают, что ей дали денег, чтобы она отсюда уехала. Наверное, это так, хозяин. Она свободно тратит деньги. В тавернах разнеслись слухи о том, что, когда она возвратится в Париж, то станет там изображать из себя благородную даму. Зачем иначе ей нужны такие красивые и дорогие вещи?

— У нее имеется официальное позволение вернуться во Францию?

— Да, хозяин. Его было не так легко сделать, для этого понадобилось влияние в высоких сферах. Об этом постоянно болтают в тавернах.

Де Марья некоторое время молча шагал вперед. Он твердо ставил ноги на землю, как будто выполнял какую-то важную задачу.

«Итак, — подумал он, — дружище Шарль позаботился о том, чтобы побыстрее избавиться от красивой вдовушки. Мудрая мысль! Он не желает, чтобы хорошенькие хохлатки уводили подальше его бойцовых петушков!» — Он фыркнул от удовольствия и достал мелкую серебряную монетку из кармана, де Марья поднял монету вверх и сказал слуге:

— Франсуа, ты — молодец, и выполнил все настолько хорошо, что заслуживаешь награду. Ты видишь монету? Она — твоя, если только… — у него в глазах зажегся огонек, — если только ты не предпочтешь другую награду. Я могу тебе дать обещание, что когда ты совершись ошибку или будешь в чем-то виновен, я не стану тебя наказывать.

Хозяин был недоволен. Он с огорчением положил монетку на ладонь. Монета была настолько мелкой, что не стоило по этому поводу поднимать шум.

— Хорошо, — сказал де Марья и подкинул монетку в воздух. Слуге пришлось подпрыгнуть, чтобы ее поймать, и он чуть не уронил саквояж.

Они дошли до порта. Там находилось восемь речных барж, которые должны были отправляться в Квебек. Чем больше было барж, тем менее вероятным казалось нападение индейцев. Отправление планировалось через час, и каноэ курсировали по воде, отвозя на баржи пассажиров. Д'Ибервилль еще не появлялся, и огромные толпы с нетерпением его ожидали на причале. Пока народ ждал своего любимца, они обменивались впечатлениями по поводу других пассажиров, занимавших места в каноэ.