Высокий блондин на белой лошади
Шрифт:
– Я собираюсь провести независимое журналистское расследование.
– А именно?
– Поговорить с людьми. Со свидетелями. С ее подругами. Я уже начал.
– И с кем вы успели побеседовать?
– С женщиной, которая видела ее в тот вечер. Так вот: она не уверена, что это была именно Диана.
– Вот как? – его брови приподнимаются, обозначая удивление. – А кто тогда?
– Женщина, которая хотела быть на нее похожей.
– Но зачем?
– Скажите, над какими документами вы с ней работали
Нет, ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Вы что-то путаете, Тарас. Я был с женой. Что же касается секретов… В последнее время никаких важных сделок через мою фирму не проходило.
– Я понимаю, Андрей Николаевич, что это коммерческая тайна.
– Моего слова вам довольно? – с усмешкой говорит он.
– Значит, никаких секретных договоров не существует?
– Только в воображении Даны, – заверяет он. И его голос не кажется тебе фальшивым. – А у нее, как выяснилось, богатое воображение.
Так, где же собака зарыта? Не твоими мозгами это понять. Молчи, грусть!
– Кстати, – говорит он. – В ближайшее время мне предстоит визит к следователю. Пришла повестка, а я – законопослушный гражданин. Так вот, хочу вам сказать, я собираюсь сделать все возможное, чтобы облегчить участь Даны.
– А невозможное?
– Простите?
– Не хотите сказать следователю, что ее история – правда? От начала и до конца?
И тут он смеется. Искренне. Звонко. Заразительно. Можно сказать, хохочет. И сквозь смех говорит:
– А что на это скажет моя жена? С которой я провел вечер и, простите за интимную подробность, ночь? Боюсь, она меня не поймет.
– Выходит, что Дана врет?
– Увы! Фантазирует.
– Но как тогда объяснить, что ее до трех часов ночи не было дома? Если она была не с вами, то где?
– Быть может, она была с убитым? – с иронией спрашивает он.
– Я это выясню. Не может быть, чтобы никто не знал о ее романе. С кем-то она должна была поделиться.
– Желаю вам успеха, Тарас. В вашем независимом расследовании.
– Теперь я вижу: вы никогда ее не любили, – говоришь ты, поднимаясь из кресла. Ну что у них в офисе за мебель! Ты опять рискуешь оказаться в смешном положении! С трудом удерживаешь равновесие, а самое ужасное, что он это заметил! Улыбка на его правильном лице приводит тебя в бешенство.
– Скажите, это особенность вашего характера или профессии? – с интересом спрашивает он. – Говорить об интимных вещах с незнакомым человеком? Так сразу? И не за чашкой чая, а в его рабочем кабинете?
– Это особенность моей натуры, – бурчишь ты.
– Я так и подумал!
– А вот вы – человек скрытный, – ляпаешь ты. Ляпать – тоже особенность твоей натуры.
– Боюсь, у меня закончился лимит времени.
Теперь его глаза ледяные. А губы словно отвердели. Ты понимаешь, что следующим его поступком будет вызов охраны. И зачем он вообще тебя принял? Где логика? Логики нет. Может быть, тут и зарыта собака?
Этот визит не дал тебе ничего. Хозяин кабинета был вежлив, в его глазах было искреннее участие. Похоже, его и в самом деле волнует судьба сотрудницы. И ничего кроме. Ты выходишь в приемную и еще раз оглядываешь сидящую за столом девушку:
– Простите, вы давно здесь работаете?
– Вторую неделю, – смущаясь, говорит она.
– А до того?
– Ой, я приезжая. Три месяца отучилась на курсах секретарей, и надо же! Повезло! Сразу взяли на работу!
– А вы знаете историю Илоны? – таинственным голосом спрашиваешь ты.
– Да кто ж ее не знает!
Так и есть: они учились на одних секретарских курсах. Где за пять лет ничего не изменилось. Оказывается, он консерватор: набирает сотрудниц в одном и том же месте. Как странно: Илона номер два так и не появилась. Зато появилась Диана номер один. Интересно, повесят ли ее фотографию в назидание другим курсисткам? Жизнь – сложная штука: одних ждет крыша дома, где можно нагишом принимать солнечные ванны, других – тюремная камера. Даже если они действуют по одной и той же схеме.
Ведь Дана Кузнецова все делала так, как ее учили. И даже получила водительские права. Так в чем она провинилась?
Теперь вы с девушкой из приемной свои в доску. Ты знаешь, к чему она стремится, цель ее жизни и ее идеал. Она провожает тебя к лифту, и ты, интимно взяв ее под локоток, спрашиваешь:
– Скажите, вы в курсе того, что случилось с вашей предшественницей?
– Да.
– В фирме об этом говорят?
– Еще бы!
– А вы не знаете часом, кто лучшая подруга Дианы?
– Конечно! Она так переживает! Больше чем кто-нибудь! Она даже два дня на работу не выходила!
– Вот как? Отчего же?
– Нервное расстройство.
– Должно быть, они и в самом деле близкие подруги. И как зовут девушку?
– Маша Васнецова, из бухгалтерии.
– Еще один нескромный вопрос: а когда у вас обед?
– Ой! – Она испуганно смотрит на часы. – С двух до трех можно куда-нибудь пойти. Но я не хожу. Я ведь новенькая. Кофе попью с бутербродами. Там, за занавеской, кухня. Ой, может, и вы кофе хотите?
– Нет, спасибо. А ваш шеф? Он где-нибудь обедает?
– Когда как. Сейчас время напряженное, год заканчивается, работы много, и он предпочитает обедать в офисе. Я заказала обед в ресторане, он находится внизу. Скоро должны принести.
Звонит один из телефонов у нее на столе. Она бросает короткое «извините» и летит туда. А ты летишь в лифте вниз. На первый этаж.
Там тебя встречает маленькая девушка в очках.
– Извините, – говоришь ты. – Можно вызвать Машу Васнецову из бухгалтерии?