Высокий, царственный и сварливый
Шрифт:
— Доброе утро, Сильви, — сказал я и отступил немного вправо, убедившись, что скрыл Эсмеральду из виду. Если Сильви и заметила, то виду не подала. — Я приношу извинения за то, что напугал тебя.
— Всё…всё в порядке, Ваше Высочество.
— Не возражаешь, если я ненадолго воспользуюсь этой комнатой?
— О, конечно, — она неуклюже двинулась вперёд. — Мне просто нужна была швабра, так что я не буду вам мешать.
Я одарил её такой широкой улыбкой, на какую только был способен, и отодвинулся с пути молодой женщины. Взгляд Сильви метнулся мимо меня, но она опустила голову и вышла, закрыв за собой дверь.
В
Вдоль правой стены стояли белые шкафы, в дальних ящичках лежали моющие средства большего размера, но слева была столешница с серебристой раковиной сбоку. Я прижал её к столешнице, прижав руки к поверхности по обе стороны от неё. Но Эсмеральда отвернулась, когда я наклонился к ней, её ресницы опустились к какой — то точке на кафельном полу.
— Посмотри на меня, — сказал я, мой голос охрип от мучительного разочарования. Её ресницы сжались, и моё отчаяние удвоилось. — Эсмеральда, посмотри на меня сейчас.
— Пожалуйста, подвинься, — прошептала она и устало толкнула меня в грудь.
— Посмотри на меня.
— Кай, пожалуйста. Отпусти меня, — её голос дрогнул, и моё сердце снова разбилось.
— Нет, — я обхватил её подбородок одной рукой. — Я не могу тебя отпустить, — нежным прикосновением я заставил её повернуться ко мне. — Ты просишь от меня невозможного, Бэббл.
Она перестала сопротивляться и, наконец, подняла взгляд, чуть не убив меня переполняющим его жидким отчаянием.
— Ты должен. Ты должен. Это всё моя вина…
— Что? — мои брови сошлись на переносице. — Почему, чёрт возьми, это твоя вина, Эсмеральда? Ты в этом деле большая жертва, чем кто — либо из нас.
— Это была моя правда…
— Именно! — я поднес другую руку к её щеке, наклоняя её лицо к своему. — Это твоя правда — говорить, кому хочешь, и скрывать от кого хочешь. Никто не имел никакого права тайно записывать это и использовать для манипулирования, когда во всём этом ты не сделала ничего плохого.
Сжав в кулаке мой джемпер, она устало встряхнула меня.
— Но они не пытаются использовать это, чтобы манипулировать мной. Они используют это, чтобы причинить тебе боль! — у неё перехватило дыхание, все её силы, казалось, покинули её. — Они пытаются причинить боль людям, которых я люблю. Карим. Ты. И я не могу…
Где — то внутри себя я принял то, что она сказала. Моя Бэббл любила меня. Но в тот момент было слишком больно чувствовать то, что она говорила, вместо того, чтобы слышать то, что она пыталась сделать.
Увеличить дистанцию между нами.
— Разве ты не понимаешь, Кай? — её голос стал водянистым и хриплым. — Я говорила тебе, что моя незаконнорожденность доставит тебе неприятности, и посмотри, что случилось. Кто — то использует это, чтобы угрожать тебе…
— Почему ты ведешь себя так, как будто я единственный, кто может пострадать во всём этом? — сердито спросил я. — Это касается тебя больше, чем меня, Эсмеральда.
— Я знаю это, — огрызнулась она в ответ, отталкивая мои руки от своего лица. И, чёрт возьми,
Я обхватил её талию руками и поднял на столешницу, приблизив её лицо к своему. Притягивая её ближе к себе, я раздвинул её ноги и встал между ними.
— Ты не проблема, Эсмеральда, — прорычал я, держа руки на её бедрах. — Как и твоя незаконнорожденность. Это не имеет никакого значения для тог, кто ты или что я чувствую к тебе. И я никогда никому не позволю судить тебя из — за этого или обвинять в этом тех, кто тебе дорог. Потому что, несмотря на то, что ты, кажется, думаешь, в тот момент, когда ты доверила мне свою правду, я поклялся защищать её для тебя и никогда не позволять тебе справляться с этим бременем в одиночку. Никогда. И это мой выбор, Эсмеральда.
Первая душераздирающая слеза скатилась по её покрасневшей щеке, когда она покачала головой.
— Ты не можешь бороться со всем миром ради меня, Кай. Он больше, громче и подлее, и люди никогда не перестанут судить тебя из — за меня, что бы ты ни говорил. И я не могу позволить тебе выбирать это.
Слова не смогли прорваться сквозь мои стиснутые зубы, чтобы сделать вдох.
— Ты говорила мне, что ненавидишь, когда твой брат всегда думает лишь о том, что скажут другие люди. И теперь это именно то, что ты используешь, чтобы попытаться оттолкнуть меня? — возможно, моё обвинение было немного резким или обидным, но после всего, она должна была выбрать меня, любить меня, позволить мне защитить её, а не пытаться порвать со мной. Она опустила влажные глаза.
— Может быть, в конце концов, в том, что он говорил, была доля правды.
Копье, нож, шпага и кинжал одновременно пронзили моё сердце, выпуская мучительный жар из — под моей грудной клетки, пока мне не стало так чертовски трудно дышать.
— Ну и что? — услышал я свой хриплый голос. — Ты собираешься порвать со мной из — за чего — то, чего ещё даже не произошло? — она поморщилась, но не поправила меня. Мои руки безвольно упали с её талии. — Что случилось со всеми твоими словами о том, что ты никогда намеренно не причинишь мне боли? О том, что защитишь меня и будешь рядом со мной? — мой голос застрял в горле, а в носу защипало. — Это было не искренне?
Она прикусила дрожащую губу, когда слезы потекли по её щекам.
— Искренне.
— Тогда почему ты пытаешься бросить меня?
— Я не хочу бросать тебя, — всхлипнула она, её руки сомкнулись у основания моей шеи, притягивая меня ближе, хотя на словах она отталкивала меня. — Но Кай…
— Тогда прекрати это. Прекрати пытаться порвать со мной.
— Кай…
— Нет, Эсмеральда. Послушай меня, — я прижимаю ладони к её влажным щекам. — Мы пара. Это означает, что если ты обещала защищать меня и быть рядом со мной, то и я обещал тебе то же самое. И я знаю, что ты напугана, Бэббл, я тоже, но тебе не позволено отнимать у меня эти права. Я здесь ради тебя, и я собираюсь защитить тебя от того, кто пытается причинить тебе боль.