Высокое волшебство
Шрифт:
Но откуда, откуда она могла это знать? И что это за след?
– Сделай же что-нибудь! – потребовала Дайрин.
– Дополнительное задание замедлит работу перемещения, – ответил компьютер.
– Что же делать? Придумай, – попросила Дайрин.
– Дополнительные задачи можно решать одновременно на параллельных программах, – мгновенно откликнулся компьютер, – применяются периферийные функции.
– Значит, ты сможешь заметать следы, не уменьшая скорости основной программы, не так ли? – догадалась Дайрин.
– Программа «УКРАДКОЙ», – пояснил компьютер.
– Здорово! – засмеялась Дайрин. – Украдкой, пока меня кто-нибудь не украдет!
А перемещение началось снова. Ее опять вырвало из пространства, как морковку из грядки, понесло, закружило.
Иная реальность замерцала вокруг. Она оказалась в центре города. В глаза бросились гигантские стеклянные башни, которые, казалось, сами вырастали из земли, а не были созданием чьих-то рук. И толпа. Снующие вокруг нее люди, как и в обычной городской толпе, двигались, словно бы танцуя, выделывая невероятные па, чтобы не столкнуться друг с другом. Дайрин показалось, что она снова в Нью-Йорке, среди нью-йоркской толпы. Разве что у этих странных нью-йоркских жителей было по нескольку ног.
– Не останавливайся, – скомандовала она. – Какой у тебя радиус действия?
– Бесконечность, – уверенно ответил компьютер.
– Главная программа перемещений, – коротко бросила Дайрин.
– В работе! – отрапортовал компьютер. Она раздумывала секунду. До конечной цели путешествия было еще далеко. Нельзя терять времени.
– Поехали! – выкрикнула она. Ее вырвало из толпы и снова бросило в тьму космоса. Еще и еще раз она делала головокружительные скачки в пространстве, все ускоряя и ускоряя движение, сокращая до долей секунды вынужденные остановки. Пока наконец стремительный полет не перешел в плавное скольжение и можно было различить медленную вереницу планет и кружение звезд…
Плавно и незаметно скользнула она сквозь строй коронационного парада одного из Анархов Делейна Четвертого и даже не заметила этого. Ведь всего на долю секунды остановилась она на этом крохотном планетоиде, за который извечно боролись две межзвездные империи. Она и не знала, что эта неуловимая доля секунды в истории планетоида была роковой: по истечении ее взрыв превратил крохотную частичку Вселенной в пыль, в бесформенный сгусток плазмы. Но Дайрин уже была далеко отсюда.
Она стояла на одном из верхних металлических ярусов планеты, которая вся представляла собой громадную библиотеку, наполненную знаниями трех галактик, что, впрочем, Дайрин не особенно взволновало. Она устремлялась все вперед и вперед. Только один раз она задержалась на незнакомой планете, стоя на красноватом обломке песчаника и глядя на просторы розоватого безжизненного моря, катящего свои волны под словно бы распухшим багровым небом и отраженным в воде алым солнцем.
– Они все еще преследуют меня? – спросила она.
– Вероятность высока, но расстояние между нами стремительно растет, – отрапортовал компьютер.
– У тебя достаточно времени, чтобы закончить основную программу? – осведомилась Дайрин.
– Положительно.
– Тогда продолжай, – скомандовала Дайрин уверенно.
Она присела на камень и просто смотрела на воду, слушала успокаивающий плеск волн у самых ног. Тяжелое алое солнце быстро скользило к четкой линии горизонта. Сквозь дымку заката Дайрин вдруг заметила еще одно светило – у здешнего солнца был товарищ. Маленькая бело-голубая карликовая звезда словно бы впитывала багровый свет тускнеющего гиганта, по остывающему ободу которого возникал золотой ореол. Дайрин вздохнула. Когда-то она что угодно отдала бы за то, чтобы вот так сидеть и наблюдать закат на неведомой планете. Теперь же все в душе у нее замирало, неприятный холодок бежал по спине, и единственным ее желанием было выбраться отсюда, избавиться от этого нескончаемого бега в мирах, спрятаться.
«Никогда больше я не смогу переносить запах кофе», – подумала девочка.
Их, безусловно, кто-то натравил, послал охотиться за ней. Но кто? Тот, кто хохотал там тогда? Одинокая Сила? Так, кажется, называли ее в учебнике Ниты. Ладно. В конце концов, она же больше не слышала этого смеха, этого холодящего хохота. Ни разу за все время перемещения. Но наверняка еще услышит… Она достаточно долго водит за нос кровожадных посланцев и здорово, наверное, раздразнила их.
Дайрин вдруг запрокинула голову и рассмеялась своим дерзким, бесшабашным смехом. Ну и пусть ЭТО свершится! Она не собирается вечно улепетывать. Она сама пойдет им навстречу. Пусть спасаются от нее! Пускай побудут в ее шкуре и сами попробуют решать бесконечные уравнения побега.
Ах, если бы только она могла знать, вычислить, что надо делать, если бы сумела найти оружие…
– Готов к перемещению, – напомнил компьютер.
– Я устала, – вздохнула Дайрин. – Этот прыжок будет не очень противным?
– Перемещение может иметь существенный психологический эффект, – предупредил компьютер.
– О'кей, – обреченно махнула рукой Дайрин. – Входи в него!
И она стиснула зубы. Компьютер незамедлительно принял команду. Прыжок оказался в сто раз труднее всех предыдущих. Ее словно бы тащили в Вечность, выжимали, как лимон, вытягивали, превращая в тонкую ниточку, перерезали пополам невидимым лучом, острым, как бритва. Дайрин беспомощно застыла в пространстве, не в силах даже пискнуть. На какое-то мгновение движение прекратилось, и Дайрин могла секунду-другую передохнуть на поверхности некой планеты, которую даже толком не удалось рассмотреть. Программа одного прыжка сменилась программой следующего. И так неожиданно, что Дайрин даже вздохнуть не успела. Ее вытолкнуло за пределы Вселенной, сдавило собственным весом, словно она оседлала сама себя. Потом ослепляющая вспышка, и еще, и еще. Вспышка! Вспышка!! Вспышка!!! Вспышки, пронзающие безмолвную тьму, тяжелую и вечную, как триллион лет, и пустую, как конец энтропии, как смерть. Она одна в безмолвном одиночестве. В полном, самом ужасном из одиночеств, когда крик твой никто не услышит, да и крикнуть ты не в состоянии. Теперь, кажется, и тот ужасающий смех был бы для нее облегчением. Но не было рядом и ТОГО, кто смеялся. Лишь вспышки, вспышки, вспышки…
…И вдруг все прекратилось, замерло. Дайрин швырнуло на что-то ровное, твердое и холодное.
Она упала, как театральная кукла-марионетка, у которой обрезали нитки. Неестественно подломив руки и ноги, она неподвижно лежала и не могла, казалось, шевельнуть ни единым, самым крохотным, мускулом. Внутри у нее все словно бы пылало, но на эти пустяки привыкшая уже ко всему Дайрин даже внимания не обращала. Она лежала и старалась сделать хоть слабый вздох.
Тишина. Не то ужасное мертвое безмолвие, а нормальная, наполненная неуловимыми звуками и дыханием жизни тишина. Дышать было трудно. Может, слишком сильная разреженность атмосферы? Превозмогая боль, Дайрин приподнялась, опираясь на локти. Поверхность планеты или, во всяком случае, того, на чем она лежала, была гладкой, тускло отражающей скупой свет, словно каменный пол аэропорта на Рирхат Б. В сумерках трудно было определить цвет, но этот «пол» не был белым. Зато ясно видны были разводы, цветовые пятна, так незаметно, нежно и деликатно наплывающие одно на другое, сливающиеся и перетекающие, будто были набрызганы тонким распылителем краски. Особая полупрозрачность поверхности наводила на мысль, что это было стекло или нечто подобное.
Осторожно, медленно Дайрин встала на четвереньки. Потом выпрямилась и огляделась вокруг. Поверхность, на которой она стояла, – этот невероятный «пол», – нескончаемо тянулась до самого горизонта. Да и горизонт был неестественно далеким. Казалось, что его и вовсе нет, а есть лишь эта уходящая в бесконечность гладкая и скользкая пластина. Эта планета была неизмеримо больше Земли, настолько, что и сравнивать было бы смешно. Но для Дайрин, как и для любого человека, так естественно было вести отсчет от пропорций, размеров и условий жизни ее родной планеты.