Высота одиночества
Шрифт:
На трибунах развевались российские флаги, счастливые люди с разрисованными триколором лицами запускали огромную волну.
Свою короткую программу до них сегодня откатали одиночники. Представляющий Россию Миша, занял второе место и тем самым заработал для их сборной девять баллов. Он предупредил, что на стадионе творится нечто. Но Рината и представить себе не могла, что это будет нечто настолько невообразимое, настолько захватывающее и ошеломляющее.
Они встали в исходную позу и, так до конца и не верящие в то, что всё это происходит наяву, застыли в ожидании начала музыкального сопровождения. Пока не зазвучало их танго, Рина чувствовала себя так, словно её закинули в самый центр торнадо. Трибуны притихли, и тем не менее ей по-прежнему казалось, что всё вокруг гудит, колышется и подпрыгивает. Она посмотрела
Она не понимала, что происходит и как реагировать на творящееся вокруг. Ей одновременно было и очень плохо, и до безрассудства хорошо. Эмоции рвались наружу беспорядочным лихорадочным потоком, и она не могла с ними справиться. Это был не тот каток, на котором они выступали на кубке России, и даже не тот, на который ступали на чемпионате страны. С трибун летели игрушки и целые охапки цветов, а лед будто бы вибрировал, подхватывая исступленное движение трибун. Игорь приподнял Рину так, что лезвия её коньков упирались в его ботинки. Грудь его тяжело и часто вздымалась, а руки были такими сильными, что Рина почувствовала себя пушинкой — очень хрупкой и невесомой. Исходящие от него волны энергии буквально источали восторг, счастье, гордость, и она, чувствуя его так же, как саму себя, — будто бы они единое целое, понимала — у них всё получилось, и обойти их сегодня не сможет никто. Красивый, зрелищный, практически совершенный прокат. Единственное, к чему могли придраться судьи — это к небольшой ошибке Игоря на тройном акселе. После приземления он, страхуясь от падения, подставил ногу. Но на фоне общего впечатления это было такой малостью, что вряд ли могло существенно повлиять на конечный результат.
Стадион в двенадцать тысяч голосов скандировал «Молодцы», и от этого единства перехватывало дыхание. По телу Рины прокатилась волна мурашек. Она поймала взгляд Игоря и прочитала в нём неверие, точно такое же, что испытывала и она сама. Безумие трибун передалось им, захватило их и схлестнулось с их собственным. Игорь взмахнул руками, словно творившегося вокруг стало мало, словно ему хотелось еще больше, и готовые отдавать болельщики незамедлительно отозвались новым всплеском, новым порывом. Он взял Рину за руку, и она почувствовала, что ладонь у него влажная и холодная, точно так же, как и у неё самой. Они ехали к бортику, а трибуны провожали их хлопками сотен рук, шумом дыхания, биением сердец.
Усевшись на диванчик в «уголке слез и поцелуев», они снова сплели пальцы. За ними с гигантским триколором танцевали ребята из сборной. Они размахивали флагом и радостно улыбались, не сдерживая чувств, не сдерживая довольных улыбок, не скрывая счастья, пульсирующего в крови вместе с адреналином. Рина поправила подол платья. Не потому, что тот сбился, а потому, что ей необходимо было хоть чем-то занять себя. В её жизни было много стартов, много побед, много разочарований… В её жизни было много плохого и много хорошего, но подобного — ещё никогда. Она прижалась к Игорю и взяла за руку маму, на губах её появилась открытая лучезарная улыбка. Стадион сменил «Молодцы» на вечное «Россия-Россия», а когда на экране появились оценки, зашелся в сильнейших овациях. Несмотря на нечеткое приземление с акселя, они получили за восемьдесят.
— Мы сделали это! — Игорь крепко обнял Рину.
Позади них радовались ребята, а рядом вытирала слезы абсолютно счастливая Алла.
***
Не переставая целоваться, Рината и Игорь буквально ввалились в номер. Игорь пытался одновременно стянуть с неё куртку и захлопнуть дверь, но получалось у него это не очень ловко. Рина, прижавшись к нему и обхватив за шею, тихонько засмеялась.
— Включи свет, — произнесла она, пытаясь высвободиться из его объятий.
— Зачем? — Он и не думал отпускать её, продолжая с наслаждением целовать её шейку.
— Крылов, я не одна живу! — попробовала возмутиться Рината, однако возмущение это было настолько слабым,
Рината провела рукой по стене, наощупь нашла выключатель, и комнату озарил мягкий свет. Бросив взгляд на закуток у стены, где у них обычно стояла обувь, она с удовлетворением отметила, что кроссовок Алисы нет.
— Решетникова где-то гуляет. — Рината повернулась к Игорю лицом и соблазнительно облизнула губы.
— Похоже, она не так плоха, как кажется.
Игорь сделал шаг к Рине, она, продолжая лукаво улыбаться, шагнула назад.
— Совсем не плоха, — хмыкнула она и сняла куртку. Прошла к своей постели и бросила куртку на покрывало.
Они стали первыми и получили еще десять очков для сборной России, чем увеличили отрыв от ближайших преследователей, — команды США, еще на два балла. Пребывающие в эйфории и абсолютно довольные сегодняшним прокатом, они поддались всеобщему ликованию, хлопали, кричали и впитывали в себя энергию, так щедро даримую болельщиками. После окончания соревнования они ушли в свой корпус, где долго целовались на лестничной площадке и, наверное, целовались бы еще дольше, если бы Рина все же не показала Игорю на часы. Одиннадцать вечера. Он предложил проводить её до комнаты, она не отказалась. Практически сразу Рина поняла, что это было её ошибкой. Или не ошибкой вовсе, а… Она хитро стрельнула глазами в сторону остановившегося рядом Игоря. Он прислонился к стене и, сложив руки на груди, рассматривал её таким взглядом, будто бы хотел проникнуть в душу, в каждую самую крохотную клеточку её души.
Три дня после их неудачного разговора на берегу моря они практически не общались. А потом… потом он, поймав за руку, поцеловал её, когда она уходила с катка. Они были совершенно одни. Остальные пары уже завершили тренировку и разошлись, а они задержались, чтобы почистить дорожку шагов. Они шлифовали её с самого начала сборов, стремясь к тому, чтобы движения были не просто зеркальными — чтобы у зрителей не возникло сомнений в том, что они даже дышат в едином ритме. Прижатая к холодной шершавой стене, она самозабвенно целовала его, путалась пальцами в его кудрях, кусала за мочку уха и осознавала, что это полная и безоговорочная капитуляция. Зависимость — первобытная, простая, как сама жизнь и столь же сложная. Без него она просто не сможет. Ни дня не проживет. И как бы тяжело ни пришлось им в будущем, она не оставит его. Без него она — птица без крыльев, без него она не может свободно дышать, будущее без него — медленная смерть. Должно быть, она поняла это уже давно, но привычный страх держал её, не давал почувствовать это столь ясно, столь прямо. Почему-то это произошло только теперь. И пускай… Пускай… Она решила, что скажет ему и о крыльях, и о дыхании, и о медленной смерти. Как только закончится их произвольная программа, она расскажет и про растущую в ней маленькую жизнь, и про свои чувства, пробившиеся наконец сквозь её отчужденность, замкнутость, недоверие. Чувства, сделавшие её одновременно очень сильной и по-женски ранимой, слабой, чувства, научившие её смотреть вперёд.
Будто невзначай проведя подушечками пальцев по груди Игоря, Рината обошла его и, приблизившись к двери в ванную, нажала на ручку. Взгляд её так и влек, серебристые искорки приобрели дымчатый оттенок, а мягкая томная улыбка, едва уловимо тронувшая губы, была куда притягательнее улыбки Джоконды.
— Алиса может вернуться в любой момент, — сказала она так, что в прикосновениях, по большому-то счету, отпала необходимость, так, будто она уже ласкала его. — И если ты не хочешь красоваться перед ней со спущенными штанами… — Она красноречиво посмотрела на его ширинку и скрылась за дверью.
Игорь, шумно выдохнув, снял куртку, кинул рядом с Ринкиной на кровать и стремительно приблизился к двери. Резко распахнул её, вошел и столь же нетерпеливо захлопнул. Последовавший за этим щелчок недвусмысленно намекал, что ванная комната будет… занята.
Рина осторожно открыла дверь и выглянула в комнату. Стоявший позади Игорь шарил по её спине, сжимал ягодицы, гладил бока и бедра. Когда он добрался-таки до груди, Рината с трудом подавила стон и снова вошла в ванную.
— Что ты творишь? — она попыталась убрать его руки, но они снова и снова начинали блуждать по её телу. — Игорь… Хватит!.. Алиса в комнате.