Высота в милю
Шрифт:
Логан встречает Мэддисона внизу у стекла, как делает каждую игру. Обычно я прикалываюсь над ними, но сегодня я слишком сосредоточен.
— Одиннадцатый! — кричит судья. — Сними кольцо.
В замешательстве я смотрю на свои руки, мои перчатки лежат на скамейке, когда я делаю глоток воды. Я уже снял все свои кольца, включая цепочку. Они лежат в моем шкафчике, пока мы здесь разговариваем. Но потом я вижу это. Крошечное кольцо Стиви, едва заметное на мизинце, которое я совсем забыл заклеить. Теперь уже слишком поздно. Судья уже увидел его.
— Нет, — возражаю
Он подъезжает ко мне, сбитый с толку.
— Что?
— Я не сниму его.
— Тогда ты не играешь.
— Стоп. Стоп. Стоп, — Мэддисон отходит от стекла, быстро подбегая к судье и мне. Он встает между нами всем телом. — Он играет. Он снимет его.
Мэддисон хватает меня за майку и тащит обратно к туннелю, подальше от посторонних глаз.
— Сними это чертово кольцо с пальца.
— Нет.
— Зи, перестань вести себя как капризный ребенок. Сними его со своего гребаного пальца.
Я не отвечаю, но и не делаю движения, чтобы снять его.
Мэддисон смягчает свой подход.
— Это ничего не значит, парень. Стиви простит тебя. Я знаю, что простит. Просто шестьдесят минут хоккея, а потом мы разберемся с этим, хорошо?
Я молчу.
— Знаешь, у меня есть записка, которую Логан написала мне в колледже, и которую я до сих пор читаю перед каждой игрой? Но даже если у меня нет ее с собой или я забыл ее прочитать, это не значит, что она любит меня меньше. Это просто символ, и ты держишься за это кольцо, потому что думаешь, что сейчас это все, что у тебя есть от Стиви.
На размышления уходит мгновение, но в конце концов я покорно киваю и неохотно снимаю кольцо Стиви с пальца. Оглядываюсь вокруг в поисках безопасного места, чтобы положить его, но не могу вернуться в раздевалку.
— Слушай, я не монстр. Привяжи его к своему гребаному шнурку и засунь под щитки или еще куда-нибудь.
Я окидываю его взглядом.
— Гребаный засранец.
Он безапелляционно пожимает плечами.
Национальный гимн, стартовые объявления и предматчевые ритуалы пролетают в одно мгновение, и не успеваем мы опомниться, как начинается первый период.
Нервы на скамейке запасных на пределе. Пасы не проходят, переходы не плавные, а смена линий происходит не вовремя. С другой стороны, «Питтсбург» играет так, будто ему нечего терять, потому что так и есть. Проигрывая 3:0 в финале и играя на выезде, все ставят против них, и они играют так, как им нравится. Их удары сильны, броски безостановочны, а катаются они быстро и свободно.
Они забивают шайбу на двенадцатой минуте первого периода и выигрывают со счетом 1:0.
Во время первого перерыва тренер читает нам лекцию о том, что мы не должны бояться играть, и напоминает, что если не выиграем сегодня, то завтра снова сядем в самолет в Питтсбург на пятую игру. Я хочу выиграть дома, мы все хотим, и последнее, что мне нужно, это сесть в самолет и вспомнить, что Стиви там нет.
Это первый раз, когда она всплывает в моей голове во время игры, и я блокирую мысли о Стиви, чтобы снова сосредоточиться.
В начале второго периода я зарабатываю
Я почти не чувствую этого. Слишком много адреналина течет по моим венам, чтобы заметить боль. Но это дает нам преимущество, и один из наших форвардов забивает в первые двадцать секунд игры в большинстве, сравняв счет и успокоив нервы ребят.
Период состоит из равных бросков по воротам, Рио и я сдерживаем ведущее звено «Питтсбурга». Они делают то же самое с тройкой нападения Мэддисона.
Мы заканчиваем второй период со счетом 1:1.
Третий и, надеюсь, заключительный период начинается тихо — никакого щебетания, почти никаких разговоров на льду, нервы вернулись и это заметно с обеих сторон. Для «Питтсбурга» это страх, что это конец сезона. Для нас — осознание того, что это может быть оно. Мы можем выиграть Кубок в эти последние двадцать минут, и это чертовски страшно.
Между нашими командами происходит обмен моментами. Смены короткие, давая нашим уставшим ногам столь необходимый отдых. «Питтсбург» делает бросок, когда остается всего три минуты, и шайба пролетает мимо перчатки нашего вратаря, но каким-то чудом попадает в перекладину, а не залетает в сетку.
Толпа ахает от страха, все вскакивают на ноги. Не буду врать, от испуга мое сердце учащенно забилось.
Еще две смены, и время третьего периода подходит к концу, когда я выхожу на лед в свою очередь. Мэддисон и наше лучшее звено вышли на площадку десять секунд назад, так что у нас на льду наши лучшие игроки для этого финального броска.
Центровой «Питтсбурга» проносится мимо меня к нашему вратарю, и шайба чудом отскакивает от его щитков, а я сметаю отскок от бортов и выхожу из нашей зоны. Рикошет попадает в клюшку Мэддисона, держащегося в стороне, и он использует свою скорость, чтобы проскочить в нашу зону атаки.
Мэддисон самый быстрый парень на льду, и это видно, когда он в мгновение ока оказывается перед воротами «Питтсбурга». И когда до конца третьего периода остается чуть меньше минуты, он бросает в щель между щитков вратаря, и шайба оказывается в сетке. Загорается лампочка, и Мэддисон забивает потенциально победный гол в игре.
Отбрасываю клюшку и бросаюсь на него, наваливаясь всем телом и прижимая его к бортику. Остальные парни следуют моему примеру. Болельщики взрываются радостными возгласами, хлопая руками по стеклу и завывая сиренами.
Мы прокатываемся мимо нашей скамейки, стукаясь перчатками с командой, прежде чем Мэддисон хватает меня за плечи, сверля взглядом. Он сдерживает улыбку, как и я, но мы оба знаем, что он только что забил победный гол в финале Кубка Стэнли благодаря моей голевой передаче.
Я пытаюсь сосредоточиться в последние шестьдесят секунд, особенно когда «Питтсбург» снимает своего вратаря, получая численное преимущество, но я не могу удержаться от того, чтобы не бросить взгляд на часы, наблюдая, как истекают последние секунды.