Высота
Шрифт:
— Пап, а почему ты босиком и в расстегнутой рубашке? — первой обратила внимание на странный вид отца Женя. — Ты нас бежал встречать?
Глеб не знал что ответить: ложь или правду? Дочери он не врал никогда. Рассказать, что бежал вернуть девушку, которая внезапно оказалась такой важной и необходимой? Рассказать, что сейчас еле сдерживается, чтобы не бросить все и продолжить бег? Карина… Даже думать не хотелось, что она себе могла вообразить, застав его с Ириной.
Но Жене рассказывать это глупо.
— Папа занимался
— Лучше не надо, — шепнул ей на ухо Булавин. — Там… люди…
Теща выразительно округлила глаза, поняв намек. Вот оно что оказывается… Люди!
— Маринка, пойдите с Женечкой, прогуляйтесь. Ивана Кузьмича поищите, ты ведь помнишь инструктора Глеба? Усатый такой!
Марина попыталась было возразить, Кузьмича она на дух не переносила, как и он ее, но дочь уже изо всех сил тянула мать в сторону самого высокого дома.
Как только они скрылись из виду, Анастасия Павловна перешла в наступление.
— Глеб, а что та женщина делает в твоей комнате? — с суровейшим видом спросила теща.
Булавин хотел махнуть рукой, но острая боль прострелила плечо, и жест вышел скомканный.
— Эх, ты! — тяжело вздохнула женщина. — Герой-любовник! Карина ее видела?
Он молча кивнул.
— Так ты за ней гнался сейчас?
Снова кивок.
— М-да… Неловкая ситуация…
— Не то слово, — почесал затылок Глеб.
— А девчонка для тебя хоть что-то значит? — задала теща давно мучивший вопрос.
Ответ и в этот раз не понадобился. Сама прочла по светящимся отчаяньем глазам, по сутулым плечам и сжатым губам. Вот это новость! Сам, небось, еще до конца не понял, но попал.
— Глебушка! — всплеснула руками Анастасия Павловна. — Да неужели? Мама-мия…
— Настасья, не трави душу. И без того тошно, — потер шею, будто что-то душило.
— Ничего-ничего, такое тебе на пользу! Душа должна болеть, как иначе узнать, что она жива? — она, как непутевого сына, нежно обняла его, потрепала по голове. — Карина — девочка не глупая. Поймет, если сказать не побоишься.
— Настасья… — Глеб устало посмотрел ей в глаза. — Я уже таких дров наломал, что, боюсь, она даже слушать не захочет. И будет права.
— Захочет — не захочет, а сказать надо!
— Знаю… Но не сейчас. Пусть немного остынет.
— Как знаешь… — пожала плечами теща.
Уж она лучше других знала, чего он боится на самом деле. Страшнее слова «Нет» для любого мужчины не сыскать. Вот только оттягивать разговор нельзя. Карина очень эмоциональная и волевая. Такая, если решит уйти, потом не нейдешь.
— Пойду-ка я воздухом подышу, — будто обращаясь сама к себе, многозначительно сказала Анастасия Павловна.
— Воздухом лучше дышать в ангаре, — Булавин вымученно улыбнулся женщине. Все-таки дочь и теща у него были лучшими. Ради них и Марину
Пожилая женщина кокетливо поправила и без того аккуратную прическу и неспешно направилась в нужном направлении. Спасение утопающих, может, и дело рук самих утопающих, но кругом спасательным иногда получить по голове не лишнее!
Как раненный зверек, Карина забилась в самый темный угол ангара. Среди коробок, стремянок и вороха мешков, вряд ли кто-то заметит сжавшуюся на деревянном ящике фигурку девушки. А она никого видеть не хотела. Насмотрелась.
Какой же лживой может быть мужская сущность! И пусть ей сколько угодно твердят про инстинкты, тестостерон или знаменитое «другое отношение мужчин к верности». Как можно утром целовать до умопомрачения одну, а вечером принимать ласки другой? Да, никто никому ничего не обещал и не клялся, но чтобы вот так легко играть с ней, как с бездушной куклой…
Из глаз катились соленые слезы, но не смахивала их со щек. Пусть текут! Пусть отольются поскорей, высушат все нутро.
А ведь она почти поверила… Почти простила… Дура! Наивная, глупая дура! Зачем просил поцеловать, зачем смотрел так отчаянно? Много было этих «зачем». Повелась, влюбленная девчонка, легко повелась на приманку опытного хищника. Новая интрижка, коротенькая, как раз до приезда более опытной любовницы. А эта другая хороша… Даже в коленопреклоненной позе смотрелась гордо и красиво. Карина сжалась, будто хотела превратиться в маленькую незаметную точку. Куда ей, неопытной простушке до роскошных любовниц Глеба.
Слезы душили все сильнее, вырывались из груди с горьким стоном.
— Ого! — раздался поблизости знакомый женский голос. — Это ж надо так себя извести. Глаза как у красноглазого лемура, распухли будто сливы.
Карина отвернулась и заплакала еще сильнее. Теперь мало того, что больно, так еще и стыдно.
— Жалеешь себя? — Анастасия Павловна присела рядом, не боясь оставить затяжки от грубого ящика на юбке. — Не отвечай. Знаю, что жалеешь. Мы, женщины все так: нас обидят, а мы вначале по себе воем, и только потом думаем о мести.
— Я не хочу никакой мести, — всхлипнула Карина. — Хочу, чтобы все поскорее прекратилось.
— Что прекратилось? Ответь мне, девочка, что?
— Не хочу… — устало прошептала девушка.
— Нет, я требую, — тоном безжалостного инквизитора повторила Анастасия Павловна. — Скажи это словами. Поверь, потом легче станет.
— Я влюбилась в него, как последняя дура. Первый раз в жизни, так сильно и так глупо, — выкрикнула девушка, словно проклятия. — А он…
Женщина подсела еще ближе и обняла дрожащую от рыданий девушку. Когда-то, давным-давно, она сама была в подобной ситуации. Только ее бывший муж на самом деле оказался лживым подонком. Глеб с ним ничего общего не имеет, жаль, что Карина пока это понять не в состоянии.