Высшая магия и ее последствия для Империи
Шрифт:
Наложение данного заклинания у магов Разума стоило очень дорого, это была магия третьего уровня, ее действие могло вызвать влюбленность конкретного человека на целый лунный цикл, и этого было достаточно, чтобы обеспечить удачную партию в дальнейшем. Заклинание было сильным, но сплетено грубовато, вероятно, или Свита пожалела денег, или маг был малоопытный. В границах Империи данное заклятье было запрещено, хотя многие отчаявшиеся девицы за крупную плату нередко подкупали сильных магов Разума для его сотворения, в надежде поправить свои сердечные дела. Активные действия Свиты были в основном обусловлены не чувствами, а выгодой. Семейство Гратт было в курсе
Бедная и наивная Свита не знала, что лорд Агерд позаботился в свое время о защите своих детей от подобного рода воздействия, они были ограждены от воздействия Магии Разума до третьего уровня включительно, кроме того, они в обязательном порядке имели при себе охранные амулеты. У Ивэна это был большой прямоугольный рубин на цепи. Именно его Авеин заставила сына одеть перед балом, это было ее единственное условие. Поэтому Ивэн, смотря в бегающие глаза Свиты, которая пристально искала в его взгляде свет возникающей любви, произнес:
– Вы так прекрасны сегодня леди Гратт, вся прямо сияете, – увидев вспыхнувший в ее глазах восторг, он продолжал:
– У нас с Вами будут прекрасные белокурые дети… Штук пятнадцать мелких козявок, через некоторое время будут бегать вокруг нас и вопить…, если Вы более ответственно отнесетесь к использованию запрещенных заклятий. Я Вам советую использовать зелья, их сложнее отследить.
После чего он чмокнул ее в лоб, чем вызвал недоумение в глазах престарелой леди, стоявшей рядом, и, прочитав обиду и злость в глазах Свиты, положил вишенку в ее открытый рот и пошел дальше по залу. Семействам Гратт и Саден-Ферро не суждено было породниться.
Скоро бесцельное хождение Ивэну надоело, и он решил освоить недоступные для других уголки дворца, он уже давно обнаружил в углу зала за статуей морского бога небольшую дверь, скрытую портьерой. Дверь была не заперта. Ивэн открыл ее и вошел в небольшой коридор, который оканчивался лестницей, поднявшись по которой он оказался на одном из балконов, примыкающей к залу приемов башни, подниматься выше он не стал. Выйдя на маленький уютный балкончик, он стал смотреть вниз на проплывающие по каналам лодки. В ночи на носу каждой зажигался фонарь, и река превращалась в небо из сотен плывущих звезд. Особняки и храмы не скупились на магическое освещение, подчеркивающее в ночи их роскошную архитектуру. Храм Водной Стихии подсвечивался всеми оттенками от голубого до фиолетового, две башни Храма Жизни мерцали изумрудно зеленым, пирамида Храма Разума со своей вершины направляла в ночное небо столб белого света, одинокая башня Храма Огня светилась кроваво красным цветом, три спиральные белые башни Храма Воздуха ночью были золотыми.
Внезапно Ивэн услышал позади на лестнице башни голоса, о чем был разговор, Ивэн не мог и не пытался разобрать. Кто-то спускался по лестнице. Уже ближе мужской грубый голос резко и громко отвечал:
– Договора не будет, что за договоры, да и еще против своих, так и передайте ему, завтра я уплываю, вам нечего мне предложить, пошел я пить…
Мягкий голос уже немолодого человека отвечал ему вслед:
– Подумайте хорошенько, Севан зашел слишком далеко, и, надеюсь, наш разговор останется в тайне, Император не терпит тех, кто его обманывает.
На балкон ворвался здоровенный небритый мужчина в белой рубашке, с закатанными рукавами, увидев Ивэна, он остановился в арочном проходе на балкон, закрывая и пряча собой своего спутника и давая тому пройти вниз, когда шум шагов на лестнице стих, мужчина продолжил стоять, загораживая проход, зло и нагло смотря на Ивэна, тот, возмутившись странным поведением, готов был начать драку, сжал кулаки, поднимая их на уровень груди, и опустив подбородок, стал приближаться к неизвестному. Драться можно было, так как незнакомца он не знал, соответственно, тот ничего не представлял при дворе, и кара бы за неподобающее поведение не последовала. У незнакомца реакция Ивэна вызвала подобие улыбки, которая не была доброй, скорее была брезгливой. Тем не менее, он подмигнул Ивэну и скрылся в темноте лестничного пролета, оставив того в недоумении. Ивэн понял, что стал свидетелем чего-то важного, того, во что ему не хотелось вникать. Мгновенно забыв инцидент, он вернулся к гостям. Однако, задерживаться долго он там не собирался, многочисленные удовольствия столицы ждали его…
Деа чувствовала себя неуютно на балу, ей казалось, что на нее украдкой смотрят. Нитки розового жемчуга Аланты, которыми были украшены ее волосы, казались тяжелыми как булыжники, она пожалела, что надела его, к тому же браслет с охранным рубином жег руку, она не могла понять, что происходит – магия среди гостей должна была быть запрещена. К матери в этот момент подошла супруга лорда Севана Реата Сазерт, высокая стройная женщина, она была с младшей дочерью Руаной, милой белокурой девочкой лет четырнадцати, и увела леди Авеин на балкон, под предлогом важного разговора, Ивэн куда-то запропастился, и девушка стояла одна у большого витражного окна. Первый ее бал и она осталась одна во враждебной незнакомой среде.
– Как тебе императорский бал? Я – Радель.
К Деа подошла красивая девушка с длинными рыжими волосами ниже плеч слегка вьющимися снизу, ее зеленые глаза с длинными черными ресницами, весело блестели, бледную кожу оттеняла ярко красная помада. Вызывающе. Конечно, Деа ее знала, это была старшая дочь лорда Севана. Обучаясь в Академии несколько лет, они даже не здоровались. Радель широко улыбаясь Деа, как старой знакомой, продолжала, не дождавшись ответа и, взяв девушку за локоть, потащила при этом по залу:
– Мы непременно будем теперь подругами. Конечно, с одной стороны, плохо, что ты не толстая и страшная, но ничего… Хватит и того, что ты, вероятно, со странностями…
– Я- Деа. Мой отец…
–Знаю, знаю. Ты здесь, очевидно, впервые. Мы здесь самые богатые невесты, не считая пухляшки Бронштаред, которая, как всегда, пытается избежать десятого танца и прячется, видимо, в зале для трапез ворует еду, – добавила Радель.
Увидев непонимание в глазах Деа, она широко открыла рот и наигранно прикрыла его ладонью:
– Тебя маменька не предупредила, что кое-кому очень важному нужна не очень страшная и страшно богатая невеста, а мы с тобой, жемчужинка, основные претендентки. Наше появление на летнем балу было обязательным. Нас, как бы сказать, рассматривают пристально вблизи. Императорские смотрины.
Радель была в восторге от реакции Деа и поэтому она продолжала:
– Я предполагаю, что это знают все, кроме тебя. Нас здесь все уже ненавидят. Жемчужинка, а ты молчунья или немного отсталая? Давай придай своему лицу выражение непомерного счастья и гордости, иначе Император выберет меня в невестки, чего бы мне очень не хотелось, – на этот раз Радель улыбнулась, скривив рот.