Высшая несправедливость
Шрифт:
– Командир, – кое-как выговорил тот, – каким ветром?..
– Паша, ты что вообще, как? Как получилось? – разом бросило в жар, перед глазами помутилось. Денис краем глаза видел бегущего к ним дпс-ника и торопился вытрясти из Пашки хоть что-то внятное. На пути у полицейского возникло убожество в капюшоне, и Денис мысленно возблагодарил небеса.
– Уйди, тварь, – донеслось со стороны, Пашка вяло улыбнулся.
– Прикинь, еду себе, не превышаю, все как положено, и тут вижу – ползет кто-то. Вот реально ползет, я думал, глюки у меня. Взял вбок, потом по тормозам, а оно вскочило вдруг, здоровое, как медуза,
«Какое там» – Денис до хруста сжал зубы. Пашка сбил женщину, сбил на пешеходном переходе, не оборудованном камерами наблюдения. Шараповка – городские выселки, тут живут старики да гопота вроде этих утырков в капюшоне, что ржут и орут матом с остановки. Камера есть дальше, у выезда на Московское шоссе, но тут глухо, и как теперь доказать Пашкину правоту?
– Убил, значит. – Спокойно проговорил Пашка. – прости, командир, ищи себе другого зама, я увольняюсь по соглашению сторон.
И улыбнулся своей шутке так, что кровь буквально в жилах застыла, а зубы стукнули от враз накрывшего холода.
– Погоди, – пробормотал Денис, – раньше выстрела не падаем. Погоди, Паша, еще не вечер…
– Да пошел ты! – раздалось справа, Денис едва успел отскочить от машины. Полицейский разогнал аборигенов от места ДТП и с «укоротом» наперевес мчался к Денису. Передернул затвор на бегу, Денис поднял руки и принялся торопливо отступать. Подбежал второй сунулся в «ладу», стекло на двери мягко поднялось, и Пашка пропал за ним, снова пошел снег. Денис вытер мокрое лицо, постоял немного и осмотрелся. Уже подступали сумерки, толпа на обочине слилась в темное живое нечто, оно колыхалось и издавало разные звуки. Денис глянул на «ладу» с Пашкой, на толпу, пошел к остановке, всматриваясь в людей. Нашел того тощего старика, подошел, оттеснил очкастую даму.
– Прав ты, дед, – сказал он, старик аж расцвел, его желтоватая физиономия порозовела, – она сама под колеса выползла. Так менты сказали.
Тетушка перекрестилась и отошла, старик назидательно погрозил ей вслед пальцем, поглядел на Дениса.
– Жалко Наташку, – услышал он, – но сама виновата, каждый день с «беленькой» начинала. Ни работы, ни мужа, ни детей.
– Местная она? – Денис смотрел на «скорую»: та пробралась через пробку и остановилась, закрыв собой «ладу». Вышли двое в синих комбезах, неспешно двинули к «форду», пропали там.
– Местная, – оживился дед, – вон в том доме их семья живет…
– В желтом? – перебил старика Денис, дед помотал башкой.
– В зеленом, на втором этаже…
Денис бросился к «роверу», промчался мимо машин, не обращая внимания на вопросы и оклики других водителей, застрявших в пробке. Плюхнулся за руль, завелся и принялся разворачиваться, стараясь не зацепить соседние машины. «Газель» благоразумно отъехала к обочине, Денис вывернул руль и погнал «ровер» в другую сторону.
– Что там? – Ира смотрела то назад, то в окна, – Денис, что случилось?
А он ее едва слышал, не особо вдавался в смысл слов, в голове крутилось одно: он виноват, он, его собственная дурь и глупость. Да, у Пашки боязнь высоты, почти что фобия, вот нафига было его толкать с высоты? А ведь заранее придумал:
– Денис, Денис, что с тобой? Осторожнее!
В глаза ударил дальний свет фар, Денис вывернул руль влево разминулся с фурой и вернулся на свою полосу. Сам не заметил, как вылетел на встречку, выругался, скинул скорость и поехал в правом ряду. Хорошо, что поганый переезд не закрыли и проскочили нехорошее место за пару минут, где запросто теряли четверть часа, если не больше. Навстречу попалась череда снегоуборочных машин, «ровер» хорошо держал дорогу, и Денис немного успокоился, опустил стекло. Надо делать все быстро, очень быстро, сегодня сию минуту, пока дело не зашло очень далеко. И чтобы Костя ни в коем случае не узнал, или последним, когда все будет позади.
– Холодно, – услышал он Иру, посмотрел назад. Девушка подняла воротник и сжалась в комок, щеки у нее побледнели. Впереди показалась громадина «Подсолнуха», недавно отгроханного на окраине торгового центра, Денис съехал на парковку напротив входа и остановился.
– Ирочка, – он старался говорить спокойно, – пожалуйста, езжай домой сама. Мне очень нужно уехать, это очень срочно и важно. Я тебе потом все расскажу, честное слово. Купи себе что-нибудь, посиди в кафе, в кино сходи. Или возьми такси и езжай домой, я скоро вернусь. Вот ни минуты нет, веришь?
Непонятно, поверила она или нет, подхватила сумку и убежала в светящуюся предновогодними огнями «пасть» супермаркета. Денис развернулся и погнал обратно в Шараповку. Полдороги мчался чисто на автопилоте, мысли обжигали до судорог в пальцах, до светящихся кругов перед глазами. Он клял себя последними словами, как будто это могло помочь, исправить что-то или откатить назад. Потом малость отпустило, Денис съехал в правый ряд и больше старался не нарушать. Уже стемнело, снег красиво кружился в лучах света и падал на мокрую дорогу, маленькие снежные вихри завораживали, от них было трудно отвести взгляд. И тут осенило, Денис ругнулся на себя и нашел в телефонной книге нужный номер. Женька ответил не сразу, и сначала в трубке что-то тяжко и гулко зазвенело, послышалась бодрая музыка, потом знакомый запыхавшийся голос.
– Жень, дело есть, срочно, – быстро проговорил Денис. Снова что-то громко лязгнуло, потом покатилось, судя по всему, по деревянному полу, музыка стала тише. Женька, нештатный юрист их фирмы, выполнял деликатные, как говорил Костя, поручения за очень и очень приличные деньги. Оставался всегда на связи, даже ночью, если того требовала ситуация, но сейчас был только седьмой час вечера.
– Слушаю, – прерывисто проговорил Женька, чем-то звонко грохнул и шумно выдохнул в сторонку. Похоже, тусовался, как обычно, в тренажерке, жал свою обожаемую гирю, или штангу, или что он там тягал пять раз в неделю чуть ли не до потери пульса. Денис быстро обрисовал проблему, в трубке стало очень тихо, Женька, будто, и дышать перестал.