Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются
Шрифт:
— Переверни его ногами на место головы! Беги-и-и!
Лейя рванула в сторону ограды, протиснулась между прутьями, погрозила кулаком коню и растворилась в темноте.
Черный жеребец продолжал буйствовать, пытаясь сбросить нас со спины. Завывая как сирена, припомнив всех известных мне богов и помолившись им, как могла, я начала разворачиваться на крупе коня. Развернулась, легла на живот, сжимая бока животного ногами, судорожно схватилась за основание хвоста, наклонила
Дальнейшие события превзошли все мои ожидания и, похоже, ожидания Алии, потому что она загнула такое ругательство, что с деревьев листья посыпались. Чертова скотина взвыла, встав на дыбы. Я, испугавшись, что скачусь по спине коня, вцепилась в многострадальный зад зверюги еще и ногтями, поддав ему под бока пятками сапог. В ответ на конское ржание взвыл дурным голосом чертов младенец. Словно подстегнутый этим воем, двоедушник перемахнул одним огромным скачком через ограду и рванул в чащу леса.
— Держись! — прокричала Алия, отплевываясь от листьев — ветки деревьев хлестали ее по лицу.
— Держусь, — безнадежно пробормотала я. В отличие от Алии, ветки хлестали меня не по лицу. Казалось, будто мне устроили грандиозную порку. Деревья мелькали и растворялись в темноте, а у нас впереди маячила перспектива прокататься так всю ночь, если Лейя не найдет двоедушника.
Проклятый жеребец уже три раза пробежал через весь лес, когда под животом у меня неожиданно образовалась пустота и на полной скорости я в виде лягушки грохнулась на землю, проклиная двоедушника и Упырское неспокойное кладбище. Алия, взвизгнув, влетела в муравьиную кучу и, возмущенно отплевываясь, вытряхивала потревоженных насекомых. Я с трудом поднялась на ноги.
— У меня ноги так колесом и останутся, — со стоном проговорила я, отряхиваясь и осматривая ссадины на коленях.
— Что произошло? — спросила Алия, на щеке у нее набухала красным полоса от хлестнувшей ее ветки.
— Лейя разбудила двоедушника. Надо выбираться из леса, — сказала я, оглядываясь по сторонам и стараясь не думать о том, кто может водиться в этом лесу.
— Лови. — Алия кинула мне свою одежду и встряхнулась. Я поспешно подхватила охапку белья и пошла следом за черной волчицей. — На хутор или на кладбище? — повернулась ко мне волчица, сверкнув желтыми глазами.
— На хутор, к Лейе, — решила я.
Черный зверь потрусил вперед. Минут через тридцать мы вышли к хутору. У кромки леса Алия приняла свой обычный вид и, ежась от ночной прохлады, оделась. Мы прошли мимо пасеки и приблизились к большому двухэтажному дому.
На крыльце что-то белело, как выяснилось — конский череп с могилы людоедки. Мы толкнули дверь, вошли в избу и замерли, прислушиваясь. Со второго этажа доносились какие-то звуки, мы побежали вверх по широкой лестнице. Лейя, бледная, похожая на привидение в своем светлом платье, с растрепанными волосами, встретила нас наверху.
— По-моему, он умирает, — округлив глаза, сообщила она. Мы отстранили ее и вошли в темную комнату. Я тут же на что-то наткнулась в темноте и прошептала Лейе:
— Почему огонь не зажгла?
— Как-то не подумала, — ответила Лейя, и я запоздало вспомнила, что она прекрасно видит в темноте. Наконец Алия зажгла лучину, и в ее свете мы смогли рассмотреть двоедушника.
Встрепанные смоляные волосы, молодой, хотя старше нас, очень даже ничего, если бы не бледность и гримаса боли на лице.
— Что с ним? — спросила Алия.
— Мы его разбудили. Недели две будет болеть, а затем снова будет готов к подвигам. — Я поморщилась, вспоминая скачку.
Парень открыл глаза с расширенными от боли зрачками и потрясенно проговорил мне прямо в лицо:
— Ты укусила меня за задницу!
Я отпрянула и почувствовала настоятельное желание почистить зубы. Лейя хихикнула и погрозила ему пальчиком.
— Зря мы не поехали медом угощаться, познакомились бы не при таких обстоятельствах, — вспомнив предложение Геронтия, сказала я.
— Так это… — Алия вытаращила глаза, — брат того, с усами?
— Он самый. И хуторок на отшибе, чтобы слухи не поползли.
— Мавка, вилколак и ведьма, ну и компания! — попробовал усмехнуться двоедушник, но новый приступ боли скрутил его, и он забился на огромной кровати.
— Лейя, спой ему, — попросила я мавку. — пусть поспит, да подольше!
Лейю дважды просить не нужно. Глаза двоедушника протестующе расширились, но по дому уже понесся нежный напев. Мы с Алией, зажимая уши и пригнувшись, словно бежали против ветра, выскочили из комнаты.
— Что будем делать дальше? — спросила Алия, садясь на стол в просторной кухне.
— Есть хочу, — сообщила я, заглядывая в шкафчики и доставая хлеб и мед. — Эта дикая скачка разбудила во мне просто зверский голод!
— Ты правда не умеешь ездить на лошади? — с недоверием спросила Алия.
— Правда. — Я намазала хлеб медом и, зажмурившись от удовольствия, откусила.
— Почему? — Алия, облизнувшись, последовала моему примеру.
— Не знаю. — Я пожала плечами. — Почему-то я их боюсь.
В проеме показалась довольная Лейя. — Как двоедушник? — спросила я.
Лейя улыбнулась, сунула палец в мед, облизнула его и ответила: — Спит. Как дома побывала! Трудно держать свой дар взаперти.
— Сколько будет спать? — поинтересовалась я.
— Ну ты просила подольше… — протянула Лейя. — Ночь и половину дня.
— В самый раз! — Я довольно улыбнулась. — Все успеем сделать.