Высшие кадры Красной Армии 1917-1921
Шрифт:
Дальнейшие перипетии с помещениями для ГАУ кратко, но ёмко описаны в докладной записке А.А. Маниковского Л.Д. Троцкому, составленной на основании запроса наркома от 11 июля. Так как «в продолжение долгого времени» бывшее помещение фирмы «Альшванг» не было использовано, Президиум Моссовета передал его профсоюзу «Игла», что Маниковский счёл нормальным вследствие жилищного кризиса.
18 июня административный отдел ГАУ обратился в Земельно-жилищный отдел Моссовета с просьбой предоставить помещение Народного клуба при ресторане «Саратов» в своё распоряжение для устройства столовой для служащих (т.е. «для надобностей, посторонних ГАУ»). Хотя здание предполагали передать находящемуся «в очень дурных условиях» Центральному адресному столу, ходатайство было удовлетворено, однако полмесяца (до середины июля 1918 г.) за ордером на занятие помещения никто не явился, результатом чего стала передача здания Отделу военного контроля Московского окружного комиссариата [724] .
724
Так в документе. Очевидно, имеется в виду отделение военного контроля Оперативного отдела Наркомвоена.
Наконец 1 июля от члена коллегии Наркомвоена
В качестве иллюстрации торможения работы ГАУ можно привести служебную записку технической части управления Э.М. Склянскому, в которой говорится о совещании с центральными военными учреждениями по вопросу об организации артиллерии, которое было запланировано на март 1918 года, однако ещё не состоялось в августе месяце [726] .
725
РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 178. Л. 14—14 об. Докладная записка А.А. Маниковского Л.Д. Троцкому от 15 июля 1918 г. (датируется по штампу входящей регистрации).
726
Там же. Д. 170. Л. 99–99 об. Записка от 22 августа 1918 г. № 35824.
Казалось бы, наладить работу управления можно было и в Самаре. Однако имеются свидетельства, что на деле всё было сложнее.
В начале мая 1918 года состоялось совещание руководства ГАУ при участии наркома по военным делам. На совещании Л.Д. Троцкий предложил ввести сдельную оплату труда сотрудников; согласился с предложением делегата от Управления по ремонтированию армии организовать реквизицию лошадей на местах для нужд военного ведомства. Однако основным решением совещания стало поручение ГАУ составить общий план снабжения армии артиллерийским имуществом и организации запасных складов. Для этого управление должно было организовать сбор сведений на местах об имеющемся артимуществе и организации запасов и передачу полученных сведений в Наркомвоен для принятия соответствующих мер [727] . 19 мая Наркомвоен запросил ГАУ о ходе выполнения принятых совещанием решений. Управление ответило: работа в этом направлении проводится, однако тормозится тем, что «соответствующие отделы ГАУ до сих пор не прибыли из Петрограда и Самары за недостаточным подвижным железнодорожным составом» [728] .
727
Там же. Д. 123. Л. 199–200.
728
РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 123. Л. 245–245 об. Рапорт отдела по заведованию артиллерийскими складами ГАУ в Наркомвоене о ходе сбора на местах информации о состоянии артиллерийских складов; составления схемы артиллерийских мастерских.
Мытарства ГАУ не закончились и после переезда: управление разместили в квартирах, где работали «постоянно… до 600 человек служащих». В такой обстановке (заявил комиссар ГАУ Б.М. Вильковысский Московскому окружному квартирному управлению) было «абсолютно» невозможно работать. Вильковысский пояснил: «В подъезде № 4 этого дома (Сретенский бульвар, 6. — C.В.), где все квартиры занимает Главное артиллерийское управление, кв[артира] № 39 занята германской подданной Брандес; такое сожительство, конечно, недопустимо, а потому прошу Вашего содействия немедленно выселить упомянутую Брандес» [729] . В здании на Сретенском, 6 располагалось Набилковское коммерческое училище, и, когда 15 августа в нём начались занятия, естественно, появились дополнительные сложности у служащих ГАУ [730] .
729
РГВА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1. Л. 35. Отношение Б.М. Вильковыского Московскому ОКУ от 27 июля 1918 г.
730
Там же. Л. 46. Отношение Б.М. Вильковыского Н.И. Муралову от 30 июля 1918 г.
Надолго затянулась и эвакуация Главного военно-инженерного управления, вернувшегося из Самары осенью 1918 года [731] .
Исключением стало ГУ КД, что было связано с малочисленностью его служащих (5 инженеров из 16 человек наличного состава) — управление прибыло в Москву к 20 марта «почти в полном составе» [732] .
Уже 27 марта о своём прибытии в Москву с центральными управлениями военно-воздушного флота и морской авиацией донесла Коллегия по управлению Рабоче-Крестьянским воздушным флотом (управления разместили в помещении ресторана «Яр» — Петроградское шоссе, дом № 42 — ныне Ленинградский проспект, 32/2, помещение театра «Роман») [733] .
731
Там же. Д. 178. Л. 27. Телеграмма Оперод Наркомвоена Э.М. Склянскому, А.А. Маниковскому и В.И. Ленину от 24 августа 1918 г.
732
Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 177. Л. 3. Отношение М.С. Кедрова председателю коллегии ГКУ Янсону от 20 марта 1918 г.
733
Там же. Оп. 2. Д. 214. Л. 48. Телеграмма председателя Коллегии по управлению воздушным флотом П.С. Дубенского в Наркомвоен, Наркоммор, Демоб, Высший военный совет, Комиссариат по эвакуации, Всероссийской коллегии по формированию Красной Армии от 27 марта 1918 г.
2 апреля начальник ГУКД Б.С. Лапшин направил телеграмму в Наркомвоен по вопросу о размещении «архива расформированных частей». Лапшин сообщил о возможности размещения архива в зданиях артиллерийских казарм… Нижнего Новгорода! [734]
Настоящей «опереттой» стал переезд в Москву Совета по управлению всеми броневыми силами РСФСР (Центробронь). 20 мая Центробронь направила во ВЦИК Советов настоятельные требования об устранении «всех препятствий, создаваемых в работе вышеназванного совета», в числе которых на первом месте отсутствие помещений, «страшно» задерживавшее «развёртывание деятельности управления во всём масштабе» [735] . При этом Центробронь решала проблемы не только путём переписки с руководством Наркомвоена. Информацию о переезде управления даёт доклад комиссара Главного управления по делам личного состава (Гулисо) Наркомата по морским делам о задержке переезда управления в Москву [736] . 23 мая комиссар Гулисо, приехав в Москву для закрепления выделенного служащим его управления здания, стал свидетелем захвата помещения Центробронью. Последняя предъявила «вместо реквизиционного мандата — броневой автомобиль». На следующий день неудовлетворённый «аргументами» своих оппонентов комиссар Гулисо обратился с заявлением к заведующему расквартированием войск в Москве Акопову и командующему МВО Н.И. Муралову. Выяснилось: первое — захват был осуществлён Центробронью самочинно, второе — это была реквизиция таким «убедительным» способом уже пятого помещения (в распоряжении Центроброни находилось несколько броневиков, которыми, сообщил комиссару Гулисо Муралов, была «терроризирована вся Москва»). Тогда комиссар Гулисо обратился к Л.Д. Троцкому. Нарком предписал Муралову «немедленно выселить команду Центроброни из захваченного ими помещения»; на вопрос, заданный в штабе МВО, «будет ли это приказание исполнено», был получен ответ: штаб точно не знает и возможен бой с командой Центроброни в случае её отказа выполнить распоряжение Троцкого [737] .
734
РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 153. Л. 42.
735
Там же. Д. 218. Л. 220–220 об. Служебная записка Центроброни во ВЦИК от 20 мая 1918 г.
736
Там же Д. 123. Л. 188–189 об.
737
РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 123. Л. 188 об.
Во избежание возможного кровопролития комиссар Гулисо обратился к комиссару Центроброни, но тот грубо с ним обошёлся, сославшись на разрешение К.А. Мехоношина. После переговоров с последним военком Гулисо дал отсрочку на выезд Центроброни до 1 июня 1918 года. Несмотря на распоряжения Л.Д. Троцкого и К.А. Мехоношина об освобождении Центробронью к 1 июня 1918 года захваченного помещения, ввоз мебели в здание продолжался. Когда срок истёк, комиссар Центроброни по-хамски заявил явившемуся за разъяснениями коллеге: «никаких предписаний и распоряжений они не получили и уехать не собираются» [738] .
738
Там же. Л. 188 об —189.
Тогда, не находя удобным повторно обращаться к Троцкому и Мехоношину, комиссар Гулисо направил своё заявление коллегии Морского комиссариата. Однако документ попал к Троцкому (очевидно, как наркому и по морским делам), который тут же распорядился «Вызвать т. Блина (Центробронь) для объяснений» [739] …
Сложности вызывали и «инициативы» частных лиц. Так, например, военный комиссар Московского района И.А. Ананьин 19 июля 1918 года просил начальника штаба Высшего военного совета генерал-майора Н.И. Раттэля оказать содействие в выселении из 2-го этажа (более 8 комнат), предоставленного штабу 6 июня, дома бывшего Гренадерского корпуса секретаря редакции «Известий Наркомвоен» М.А. Соколова для размещения на этаже «военно-регистрационного отделения и штаба воздушной обороны г. Москвы». Раттель немедленно распорядился «срочно написать» начальству газеты [740] .
739
Там же. Л. 189 об.
740
Там же. Ф. 3. Оп. 1. Д. 42. Л. 2–2 об.
Эвакуация учреждений Наркомвоена активно сказывалась даже осенью 1918 года. В сентябре Э.М. Склянский поручил военному комиссариату Петроградской трудовой коммуны получить для Главного военно-хозяйственного управления (ГВХУ) по описям необходимое управлению канцелярское имущество. Склянский писал, что эвакуированные в марте 1918 года из Петрограда центральные управления Наркомвоена были «поставлены в очень тяжёлое положение невозможностью найти в Москве достаточное количество необходимой канцелярской обстановки, каковую в своё время не было возможности вывезти из Петрограда ввиду общих условий эвакуации и недостатка подвижного состава», но «в настоящее время эти обстоятельства перестали служить препятствием». Более того — ГВХУ за время с марта по сентябрь 1918 года неоднократно пыталось перевезти на новое место необходимое имущество, но все усилия управления были бесполезны. Так как, несмотря на резолюцию Президиума Центрального совета, в выдаче обстановки командируемым управлением служащим отказывал 2-й районный совет Петроградской трудовой коммуны [741] .
741
РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 277. Л. 10–10 об. Распоряжение Наркомвоена военкомату Петроградской трудовой коммуны от 25 сентября 1918 г.
А неотработанность вопросов снабжения центральных органов Наркомвоена на новом месте вылилась в то, что в конце сентября — начале октября 1918 года понадобилось созывать экстренное совещание по обеспечению размещённых в Москве управлений Наркомвоена… дровами. Присутствовавший на совещании представитель «Союза государственных и общественных учреждений г. Москвы по снабжению топливом» заявил о невозможности решения вопроса без финансовой и административной помощи «центральной и военной властей». Выяснилось, что шаги к установлению точной потребности управлений Наркомвоена в дровах до этого не предпринимались [742] .
742
Там же. Д. 178. Л. 71–71 об. Докладная записка Московского военного окружного комиссариата Э.М. Склянскому от 3 октября 1918 г.