Высший генералитет в годы потрясений Мировая история
Шрифт:
Великая Отечественная война дала самую крупную плеяду советских маршалов. Непосредственно на полях сражений этим званием были отмечены девять полководцев. Ни в сорок первом, ни в сорок втором маршальское звание не присваивалось — даже за разгром немцев под Москвой. Только в 1943 году этой чести удостоились А. М. Василевский, Г. К. Жуков и И. В. Сталин. В следующем году маршалами стали Л. А. Говоров, И. С. Конев, Р. Я. Малиновский, К. А. Мерецков, К. К. Рокоссовский и Ф. И. Толбухин. Очередное присвоение состоялось в 1945 году сразу же после победоносного завершения войны, и касалось оно одного-единственного
Далее следуют хрущевские маршалы. Их тоже девять. Шестеро стали ими в 1955 году. Это заместители министра обороны И. Х. Баграмян и С. С. Бирюзов, главком Группы советских войск в Германии А. А. Гречко, командующие военными округами А. И. Еременко, К. С. Москаленко и В. И. Чуйков. Фамилии, как видим, мелькавшие в одной связке с Хрущевым в годы Великой Отечественной войны. В 1959 году это звание получил главком Группы советских войск в Германии М. В. Захаров, в 1961 году — начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота Ф. И. Голиков, в 1962 году — командующий одним из военных округов Н. И. Крылов.
Само собой, во времена Брежнева маршалами становились те, чьи жизненные пути-дороги пересекались с «дорогим Леонидом Ильичом». Такая уж была добрая народная традиция. При Брежневе Маршалами Советского Союза стали одиннадцать военачальников. Что касается Горбачева, то он произвел в это звание только одного. И того через год посадил в тюрьму. Тоже по «доброй» традиции.
Хотя и другим маршалам приходилось несладко. Их расстреливали — Блюхера, Егорова, Кулика, Тухачевского, Берию. Ахромеев повесился сам в кремлевском кабинете. Сажали в тюрьмы — Мерецкова и Рокоссовского. Понижали в звании — Булганина до генерал-полковника, Кулика до генерал-майора (в 1957 году восстановили в маршальском звании посмертно).
С Куликом вообще происходили необъяснимые метаморфозы. В 1942 году его, Маршала Советского Союза, разжаловали в генерал-майоры. Через полгода произвели в генерал-лейтенанты. А потом снова в генерал-майоры. В пятидесятом расстреляли в этом звании. А через семь лет вернули — мертвому! — маршальское звание.
На поле боя не погиб ни один советский маршал. Многие доживали свои последние дни в опале и нищете, как Жуков. Сталинские маршалы, которые получили это звание сравнительно молодыми (в возрасте до пятидесяти лет маршалами стали тринадцать военачальников), испытывали нравственные муки, узнавая, что в мирное время Маршалами Советского Союза становились дряхлые старцы — Брежнев в шестьдесят девять лет, Устинов в шестьдесят семь.
Дряхлела система, а вместе с ней и ее полководцы. Вот любопытная статистика: десять маршалов входили в состав Политбюро ЦК, трое были секретарями ЦК, двое Председателями Президиума Верховного Совета СССР и двое — Председателями Совета Министров СССР. Кроме того, тридцать два маршала избирались членами ЦК и восемь — кандидатами.
Революции всегда давали много блестящих военных карьер. И почти все они, за редким исключением, полны глубочайшего трагизма. Вспомним вознесение и падение знаменитых маршалов Наполеона. Кто закончил смертью у стенки,
Да, советских маршалов расстреливали, истязали на допросах, понижали в звании, предавали анафеме, забывали. Но и они поступались честью, устраивали заговоры и разборки.
В годы первой мировой войны Михаил Тухачевский попал в немецкий плен. Согласно общеизвестной версии, он бежал из лагеря в Баварии. В малоизвестных источниках есть сведения о том, как это ему удалось.
Попыток бежать у поручика Тухачевского было пять. Удачная — пятая. Он прибегнул к хитрости: комендатура лагеря военнопленных разрешала прогулки вне лагеря при условии, что узники давали подписку, скрепленную честным словом. Этим пользовались англичане и французы и не убегали.
Но что такое честное слово? Перед карьерой, победой, свободой, жизнью? Знаменитый бунтарь-революционер Ткачев считал честное слово понятием, предназначенным специально для того, чтобы нарушать его перед дураками.
План был таков: Тухачевский бежит с прогулки куда глаза глядят, в леса, пробирается к швейцарской границе, а оттуда уж — в огненную Россию.
Для компании он уговорил бежать полковника Черновецкого. Назначили день — субботу. Тухачевский добыл штатский костюм, надел его под обмундирование, документов никаких, ничего, кроме небольшого запаса провизии в карманах.
В душный день, когда на небе не было ни облачка, конвойные вывели пленных на прогулку. Тухачевский волновался: какую дорогу выберет сопровождающий фельдфебель? Но все шло хорошо. С Черновецким переглянулись, стали держаться на расстоянии. Фельдфебель, покуривая трубку, полагаясь на честное слово, шел, не обращая внимания на офицеров.
У леса две фигуры бросились в кусты. Фельдфебель растерялся: оставить всех — побегут даже англичане. Сопровождающий ландштурмист кинулся в чащу за пленными, раздались разносимые эхом выстрелы. Выхватив револьвер, фельдфебель повернул пленных назад к крепости.
Через четверть часа из леса вылез и ландштурмист. Из ворот крепости уже неслась погоня, верховые по дорогам, пешие с собаками по лесам. Нашли шинель Тухачевского, в ней кусок хлеба. Дальше — сброшенная военная форма, в карманах ничего.
Наступила ночь, шел дождь. В комендатуре звонил по всем направлениям телефон. Однако погоня вернулась ни с чем.
Пленные долго не ложились, спорили о шансах побега и допустимости с точки зрения чести бежать, дав честное слово. Англичане считали это неслыханным позором. Русские во мнениях раскололись. Французы, не одобряя нарушения слова, одобряли отчаянность гвардейского скифа.
Через три дня в крепость привели изголодавшегося, избитого, мрачного полковника Черновецкого. Его спрашивали о Тухачевском, но он ничего не мог сказать — разбежались в разные стороны.
Пленные думали-гадали о судьбе Тухачевского: ушел или не ушел? А через три года, сидя уже по домам, узнали, что любитель Бетховена жив, но он уже не гвардии поручик, а красный маршал, ведущий русскую Красную Армию ошеломляющим рейдом на Европу, чтобы «перекроить ее карту».
До сих пор не утихают споры вокруг «дела Тухачевского». Действительно ли «заговор маршалов» 1937 года был сфальсифицирован Сталиным?