Высший класс
Шрифт:
— Чистое кино! — прокомментировал наконец увиденное в кои-то веки Демидыч, чем неожиданно почему-то обидел Ореста.
— Почему это кино? Обыкновенная наша жизнь! — возразил он, притормаживая машину возле крайней к городу хаты.
— Ну, не знаю. — Николай пожал плечами. — В Москве, например, сейчас все носятся, к Новому году суетятся… А у вас тут — тихо и пусто как-то для тридцать первого-то числа…
— В наших краях Новый год не очень чтут, — согласно кивнул Орест. — Вот если поживете тут до Рождества…
— Не дай бог! — торопливо перебил водителя Демидыч. — Ты что ж это, думаешь, мы сюда на ПМЖ, что ли, приехали?!
Они уже успели
— Прошу, паны… Опаньки!.. — Его взгляд, брошенный в окно хаты, неожиданно обострился, сам он на мгновение замер на месте, словно споткнувшись о невидимое препятствие.
— Что случилось?
Юрий Петрович быстро огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не увидел. Улица была абсолютно пуста, если не считать соседнего подворья, на котором какая-то пухленькая девушка ловко управлялась возле колодца, вырытого у ограды, с самым настоящим деревянным «журавлем» — палкой в форме рогатки, к раздвоенной верхушке которой была привязана толстая веревка. Второй ее конец был опущен в колодец. Манипулируя «журавлем», девушка опускала веревку с привязанным, видимо, к ней ведром все глубже и глубже, пока тишину не нарушил тихий всплеск воды.
— Как ты там меня назвал? — Орест повернулся к адвокату, на его физиономии красовалась загадочная, торжествующая ухмылочка.
— Разве я тебя как-то назвал? — Гордеев слегка напрягся.
— А як же? Сокровищем, или мне послышалось?
— А-а-а… И что?
— Ты мне еще сто баксов сверху, я тебе — презент… Не пожалеешь, шеф!
— А ху-ху не хо-хо?! — разозлился Демидыч. Но адвокат, в отличие от оперативника, внезапно не то чтобы понял, глядя в хитроватую кошачью физиономию Ореста, — скорее, почувствовал, что от его реакции на требование этого хапуги, возможно, зависит успех всей операции…
Своей интуиции Гордеев привык доверять, тем более что именно в этот момент боковым зрением он засек показавшийся из-за угла нос следовавшего за ними такси… Что ж, пассажиры неведомого ему Васыля, похоже, уже не скрывали истинной цели своей поездки… Оставалось надеяться, что в этих краях, наверняка столь же чужих для них, как и для Гордеева с Демидычем, они хотя бы пока поостерегутся от резких телодвижений…
— Договорились, — спокойно кивнул Гордеев. — Открывай багажник, доставай нашу поклажу. Деньги отдам, когда получим твой презент… Вряд ли стоит делать это на улице!
И Орест, и Николай тоже заметили вновь притормозившее в отдалении такси, и вся компания дружно шагнула к массивной деревянной двери, ведущей в хату.
— За что ты ему, Юра, собрался платить?! — возмущенно прошипел Демидыч, сердито глядя на Ореста, поспешно метнувшегося к багажнику и почти моментально доставшего оттуда синюю спортивную сумку, составлявшую их общий багаж.
— Сейчас увидим, — спокойно кивнул Гордеев.
Машина их преследователей по-прежнему не двигалась с места. Но вот Орест распахнул входную дверь хатки, и, едва переступив порог, мужчины очутились в той ее части, которая была отведена хозяйкой под кухню… Ощущение, что оба они — и Демидыч, и Гордеев — попали на съемки какого-то кинофильма из гоголевских времен, овладело московскими гостями окончательно и бесповоротно, как только они огляделись по сторонам…
Внутри хата не была разделена на отдельные комнаты, во всяком случае., с помощью стен — разделяла ее разве что большая, чисто выбеленная печь, в которой в настоящий момент жарко полыхал огонь. В «кухонной» части, куда попали гости, переступив
Между тем на круглолицей, краснощекой Оксане Ивановне поверх длинной и тоже вышитой на рукавах белой рубахи красовались два полосатых тканых фартука вместо юбки и дубленая, расшитая бисером безрукавка… Позднее Гордеев узнал, что такие безрукавки называются киптариками. Но в тот момент он просто замер на месте, бессмысленно уставившись на колоритную тетку, моментально ахнувшую и просиявшую при виде Ореста.
Судя по всему, племянника она не видела довольно давно и тут же бросилась его обнимать, после чего оба заговорили почти одновременно, со скоростью, исключающей всякую возможность понять — о чем именно. А Юрий Петрович наконец перевел взгляд на вторую женщину, смущенно вертевшую в руках полулитровую бутылку с перцовкой… Перед ним стояла настоящая красавица, и, слава богу, не в фартуках вместо юбки, а в самом обычном зеленом пальтишке.
Огромные зеленые глаза мельком глянули на Гордеева, и девушка тут же поставила бутылку обратно на стол, вместо этого вцепившись в перекинутую на грудь толстенную косу совершенно обалденного золотисто-русого цвета. На щеках незнакомки начал проступать румянец: то, что ее застали за покупкой перцовки, девушке было явно неприятно… Похоже, дело это для нее непривычное…
— Привет, Милана! — Неожиданно перешедший на русский язык Орест возник рядом с Гордеевым. — Ты меня, наверное, не помнишь, сейчас напомню: это я привез к тебе гостью из Москвы… Ну как, вспомнила?.. — Повернувшись к потрясенному Юрию Петровичу и Демидову, издавшему какой-то непереводимый звук, Орест голосом популярного конферансье завершил свою эскападу: — Ну а это — лучшие друзья твоей гостьи… Прошу любить и жаловать!
Девушка, потрясенная не меньше адвоката и оперативника, побелела как стена и, машинально отступив на шаг, медленно осела на деревянную лавку, тянувшуюся вдоль стены.
— Здравствуйте! — Гордеев улыбнулся, как можно мягче. — Меня зовут Юрий, а это…
— Юрий!.. — Милана смотрела на Гордеева широко распахнутыми глазами, не отрываясь, словно его имя внезапно загипнотизировало ее. — Юрий… это… это — Георгий?.. — Во взгляде девушки полыхнул настоящий ужас.
За годы своей практики Юрий Петрович научился думать быстро, ясно и четко, особенно в экстремальных ситуациях: этому немало способствовал и предыдущий опыт работы в качестве оперативника и следователя. И, как ни удивительно, причину ужаса Миланы он понял тут же.
— Не бойтесь, никакого отношения к Георгию Сопелову я не имею, — произнес он поспешно. — Меня зовут Юрий Петрович Гордеев, я — адвокат Дианы… Вот мое удостоверение.
Милана, все еще недоверчиво и испуганно глядя на адвоката, нерешительно протянула тонкую, дрожавшую руку и взяла протянутую им книжицу в темно-вишневых корочках. А Гордееву оставалось только порадоваться тому, что, вопреки настоянию Турецкого, он взял с собой свои настоящие документы.