Выстрел по «Ледоколу». Как Виктор Суворов предавал «Аквариум»
Шрифт:
Фурлонг знал слабость своего шефа разглагольствовать о немцах. Это был его конек. Он любил вспоминать о своей работе в послевоенной Германии, похвастаться успехами.
— Русские, — между тем продолжал О'Брайн, — довольно активно используют эту славянскую особенность, но и сами порой попадаются на этом, несмотря на то что их коммунистическая мораль не позволяет это делать. Внебрачные любовные связи в коммунистической России, особенно у разведчиков, преследуются и строго наказываются. Но против природы не попрёшь. Русские любят иногда, несмотря на все запреты, тряхнуть стариной и заглянуть под подол чужой женщине. Вы же знаете о последней нашумевшей любовной истории с Ивановым в нашем Королевстве?
— Знаю, конечно, — подтвердил Фурлонг. — Все газеты об
— Вот-вот, — перебил Фурлонга шеф. — Я вам об этом и говорю. Они и проститутками не брезгуют, когда это идет на пользу делу. И наш военный министр Профьюмотоже хорош гусь, вляпался в эту грязную историю. А ведь Иванов-то не только с красавицей Киллер баловался. У него был дальний прицел — выйти на военного министра. Злые языки поговаривали, что русский даже залез в постель к его жене.
Шеф вновь достал из папки шифровку, о которой он, казалось, уже забыл, и, обращаясь к своему подчиненному, продолжал:
— Мистер Си выражает недовольство вашей работой, Фурлонг. Вы возитесь с этим русским больше года, но до сих пор у вас нет четкого плана работы с ним. Учти, Рональд, — перешёл шеф на «ты», что очень редко допускал со своими подчинёнными. — Я тебя уже неоднократно предупреждал: Наполеон — твой последний шанс. Хотя мы и любим говорить, что у Великобритании нет постоянных друзей и противников, есть только постоянные интересы, в обозримом будущем наш постоянный интерес — уничтожить Советы. Думаю, вы это хорошо понимаете, — шеф вновь перешел на официальный тон. — Этот мальчик, как вы правильно предполагаете, из ГРУ на нас свалился с неба. Будет стыдно, если мы упустим этот счастливый шанс и не сумеем его переиграть и завербовать. Вы догадываетесь, куда я клоню?
— По правде сказать, пока нет, — отвечал Фурлонг.
— Очень плохо, — нахмурился шеф. — Всю эту историю о загадочной русской душе, о сексуальных способностях русских мужчин я вам рассказал не просто так. Я это говорил, чтобы направить ваши мысли в нужном направлении в работе с нашим русским.
«Боже мой, похоже, он действительно знает о моих отношениях с русским и хочет это использовать», — в страхе подумал Фурлонг.
— Вы, надеюсь, знаете, — продолжал резидент, — что у СИС тоже богатый опыт в использовании женщин против любвеобильных русских. Скажу вам по секрету, по нашей статистике, двое из трех попадаются, когда мы подставляем наших женщин. Этот способ очень эффективен, но сложен в реализации. Да и толковых профессионалок не так просто найти.
«Слава богу. Вроде пронесло», — вздохнул с облегчением Фурлонг.
— Вы мне неоднократно докладывали, что Резун в разговорах с вами частенько затрагивает женскую тему, отпускает сальные шуточки по поводу вашей секретарши Марты. Почему бы нам ее не использовать? Вы с ней работаете уже четвёртый год. Вероятно, хорошо ее изучили и знаете все подходы к ней, ее слабые стороны.
— Да, да, — прервал шефа Фурлонг, обрадовавшись, что О'Брайн направил тему разговора совершенно по другому руслу и что его опасения были напрасны. — Вы правы, сэр, он называет мою секретаршу звонкой девицей. Я заметил, что, когда он смотрит на Марту, его глаза становятся маслеными, в них появляются какие-то озорные чёртики.
— Так это как раз то, что надо, — сказал О'Брайн. — Я вас и направляю к этим чёртикам, вернее, надо направить эту немку Марту к этим чертикам. Немки очень сговорчивые женщины. Это вам говорю я, проработавший в Германии пять долгих лет. Надо сделать так, чтобы он с ней переспал, а не говорил бы ей только комплименты и любовался ее женскими прелестями. Сейчас очень подходящий момент. Его жена уехала в Россию, он остался один, это дает нам шанс.
«Шеф информирован о Резуне лучше, чем я, — подумал Фурлонг. — Знает даже, что его жена в отъезде. А я об этом понятия не имею». Вслух же сказал:
— Дело в том, сэр, что Марта совершенно игнорирует его. Резун всячески пытается оказывать ей знаки внимания: дарит сувениры, отпускает комплименты. Марта — это Zarweib (царь-баба. — А.К.).
— Что вы о каком-то Ремарке, — раздраженно перебил резидент своего подчиненного. — Какая там у немцев литература, что они там могли сказать миру нового? Вот наши гиганты: Шекспир, Диккенс, Голсуорси… А эти «карлики»? Да и Ремарк. Кто он? Убежал из Германии в одних кальсонах от фюрера. Немец, швейцарец, еврей? Он — космополит без национальности. Я вижу, вам эта задача — затащить Марту в постель к Резуну — не по силам. Для женщины, Фурлонг, важен не рост мужчины, а нечто другое. Пора бы вам это знать на шестом десятке лет.
Резидент вдруг замолчал, достал сигарету, закурил, вышел из-за стола и стал задумчиво ходить по комнате. Через некоторое время он резко остановился, словно принял какое-то важное решение, и, обращаясь к Фурлонгу, сказал:
— Хорошо, оставим Марту. Я перед вами ставлю задачу на ближайшую перспективу. Вам надо отдать все силы, чтобы Наполеон продолжал вас разрабатывать в качестве потенциального источника военно-политической информации. Было бы неплохо, чтобы он начал вам платить деньги за оказываемые услуги под расписку и в конце концов предложил бы вам сотрудничать с ГРУ. Мы еще детально обсудим, какие материалы можно ему подсунуть. У вас есть кое-что от вашего знакомого немца фон Крюге? Попробуйте перед Резуном представить дело так, что у военного атташе ФРГ, вашего очень хорошего знакомого, имеются важные материалы, но немец, как все немцы, любит деньги больше родной Mutter (матери. — А.К.). Поэтому за информацию надо платить. При случае покажите ему что-нибудь. Уверен, у русского загорятся глаза, появятся те чертики, о которых вы мне рассказывали. Когда он заглотит наживку, скажите, что можно получить и более подробные описания, но за определенное вознаграждение. Уверен, Наполеон начнет интересоваться стоимостью материалов, уточнять их название. Сразу не даст ответ. Ведь ему необходимо согласовать свои действия с Центром. Мы и начнем с ними, не с Резуном, а уже с Центром настоящую игру. Организуем что-нибудь и из Лондона, я поговорю с нашими военными на эту тему. Может быть, они могут кое-что интересное подкинуть. Короче, перед вами широкое поле деятельности. Резун уже проглотил крючок. Вам осталось вытянуть рыбу. И последнее. У нас не так много времени. У русского скоро заканчивается срок командировки в Швейцарии.
Когда Фурлонг поднялся и уже собрался уходить, резидент вдруг неожиданно остановил его вопросом:
— А что вы думаете об этом немце, фон Крюге?
— Большой любитель выпить за чужой счет, — ответил Фурлонг, — играет в карты и часто сидит без денег. Иногда занимает и у меня, когда проигрывает и сидит на бобах. По-моему, очень азартен и надеется картами поправить свое положение.
Резидент, конечно, разыгрывал спектакль перед своим подчиненным и во многом лукавил. Начальство любит иногда свалить свою вину на подчиненных, обвинить их в бездеятельности, когда получает втык от вышестоящего начальства. В шифровке мистера Си не было ни слова о работе Фурлонга. Генеральный директор выражал недовольство работой резидентуры и требовал ускорить разработку Наполеона. О'Брайн Тир знал о Резуне значительно больше, чем Фурлонг. Он давно поставил на русского и свою карьеру связывал во многом с успехом в работе с ним.
Его работа в разведке началась в 1954 году с участия в операции «Берлинский туннель». Операция проводилась совместно англичанами и американцами и предусматривала открытие шестисотметрового туннеля в глубь советского сектора на территории ГДР и подключение к советским подземным линиям связи. Американцы финансировали операцию, англичане были ее мозговым центром. Руководил англичанин Питер Ланн, человек с богатым разведывательным опытом и блестящей репутацией. Он был переведен в Западный Берлин из Вены, где возглавлял посольскую резидентуру СИС.