Выстрел в чепчик

Милевская Людмила Ивановна

Нет, Вить, им запугать тебя здорово надо было, чтобы ты все их желания выполнил. Видимо, на карту поставлено много, раз не поленились они Ваню втянуть, двойника подсунуть и целую комедь разыграть. И получилось у них, кстати, все неплохо. Я бы посоветовала тебе обратиться в милицию, а пока там разбираться будут, на рыбалку с проктологом поехать.

— Я не поеду, — заявил Пупс. — Ты видела этот народ? Кстати, я не уверен, что это я — Розу. Нет, Соня, двойник там у них или я сам чокнулся, но подпишу.

Иначе не отстанут от меня.

— Ты точно с ума сошел! — заламывая руки, воскликнула я. — Витя, умоляю, не подписывай.

Похоже, он был даже растроган моими переживаниями.

— Хорошая ты женщина, Соня, — украдкой смахивая слезу, сказал Пупс.

— Конечно, хорошая, — легко согласилась я. — Так не тяни из меня жилы, видишь же, на нервах вся. Ты же мне не чужой, пока муж Розы.

— Успокойся, — сказал он. — Я, собственно, ничем не рискую. Преступления в том, что я сделаю, нет.

Уволят меня, это точно, на этом дело и заглохнет. И по бумагам этим они материального ущерба не нанесут никому, разве что только моральный.

— Точно не нанесут? — спросила я.

— Точно, — заверил Пупс. — Мероприятие, в обшем-то, невинное. Так, фирмочка развалится одна, их конкурент, и все.

— Но тебя-то уволят?

— Уволят, обязательно уволят, но я без работы остаться не боюсь. Меня уже давно зовут в другую фирму, и платят больше там, и работы меньше, а уж то, что там лучше, чем в тюрьме, так это, как говорят некультурные люди, сто пудов.

— Что-то уж больно хорошо у тебя все получается, — засомневалась я. — Ну, да ладно, как знаешь, тогда я пошла.

На самом деле я сдаваться не собиралась. Какая-то сила подгоняла меня дельцу этому помешать. Уж такой я хороший человек.

«Умру, — подумала я, — а не дам подписать те бумаги».

Вырвавшись на волю и простившись с Пупсом, я отправилась к Архангельскому.

«Он-то не открутится у меня», — подумала я, останавливаясь у его двери и с трудом переводя дыхание, поскольку, конечно же, не работал лифт.

Я нажала на кнопку звонка и секундой позже получила шок. На пороге стояла Маруся. Она открыла дверь и, увидев меня, почему-то вознегодовала. Потом успокоилась и сказала:

— А-а, это ты старушка, хорошо, что я вовремя поняла, а то уже кулаки у меня зачесались, как увидела, что баба к Ване моему.

Я тупо смотрела на Марусю, силясь понять, как узнала она адрес Ивана Федоровича, когда мне до сих пор казалось, что адрес этот я держу в строжайшей тайне.

— Ну что стоишь тут прямо вся? — удивилась Маруся. — Раз пришла — проходи.

Я прошла. Маруся закрыла за мной дверь на ключ, ключ же спрятала в своем декольте.

— Пошли, мы на кухне, — сказала она, и я поплелась за ней.

На кухне действительно сидел Иван Федорович. На столе стояла бутылка водки, начатая едва-едва.

«Значит, вовремя приехала», — порадовалась я, усаживаясь на подоконник, поскольку больше было некуда.

— Вот, Ваня почти весь уже меня простил, — сказала Маруся, — да только возвращаться почему-то не хочет. Заладил: потом да потом. А что ждать-то? Я прямо вся его сегодня и забрала бы.

— Нет, Машенька, нет, — мрачнея и отводя в сторону глаза, возразил Архангельский.

— Маруся, а как ты его нашла? — переполняясь удивлением спросила я.

Маруся хлопнула себя по лбу и воскликнула:

— И ты еще у меня спрашиваешь, старушка! Гналась же за этим Пупсом твоим, а он шмыгнул сюда…

Епэрэсэтэ! — вдруг взвыла она. — Совсем я тут с вами заболталась! А где же Пупс?

Услышав такое, я обезумела: сорвалась с подоконника, схватила Архангельского за грудки и начала его трясти, приговаривая:

— Так это ты натравил двойника на Пупса! Так это ты натравил!

Архангельский так растерялся, что начал жалобно лепетать:

— Он же безвредный, он же никого не убил и убивать не собирался. Это так, чтобы попугать немного.

Маруся хлопала глазами, силясь что-нибудь понять.

Мне лишь оставалось надеяться на ее бестолковость, надеяться и радоваться ей.

— Попугать? — не теряя времени, возмутилась я. — Зачем нас пугать? Думаешь, жизнь с этим плохо справляется, еще и ты пристроился. И не так это все безобидно. Уже есть жертвы.

Глаза Архангельского наполнились ужасом.

— Какие жертвы? — закричал он.

— Роза и" Тося. Пошел второй круг. Они в той же последовательности получили сотрясение мозга, в какой были шляпки, стрелы и картины. После Тоси на очереди Лариса, и кто знает, не проломит ли ваш двойник ей череп. Кстати, после Ларисы идет Маруся.

Архангельский беспомощно воззрился на Марусю.

— Да, я прямо вся за Ларисой иду, — по-прежнему ничего не понимая, подтвердила та.

— Что же они делают, сволочи! Так же не договаривались! — прорычал Архангельский, после чего начало твориться совсем уже невообразимое.

Архангельский понесся в комнату, а оттуда выскочил Пупс.

— Я только из арбалета! — завопил он. — Только бабки занимал и из арбалета стрелял, все как договаривались. Картины — тоже моя работа, а по голове я никого, слышь, Вань, никого!

И Пупс бросился к входной двери. Он отчаянно тряс дверь за ручку, пытаясь ее открыть, но ключ-то был в декольте Маруси. Маруся во все глаза уставилась на Пупса и тут вдруг поняла, что это не он.

— Да это же не Пупс! — завопила Маруся. — Это же прямо весь не он!