Выстрел в чепчик
Шрифт:
— В общем, так, — сказал Иван Федорович, пряча мобильный в карман пиджака. — Подписание откладывается до четверга.
— Это значит то, что директор уедет в четверг? — спросил Пупс.
— Именно это и значит, — подтвердил Иван Федорович.
— А как вам это удастся? — не унимался Пупс.
— Не твое дело, — поднимаясь и явно собираясь уходить, пробасил верзила.
Второй верзила тоже встал со своего места и направился к двери.
— Дельце ему заманчивое подкинут, — все же пояснил Архангельский. —
И он пошел к выходу.
— А куда мне деваться, — вздыхая, ответил Пупс.
— Хорошо, бля, что догоняешь, — хохотнул верзила. — Подпишешь как миленький, бля, в четверг.
Пупс покраснел от негодования, но промолчал. Он устало поднялся из-за стола, поплелся за верзилами и Иваном Федоровичем, чему я порадовалась несказанно, собираясь воспользоваться его уходом и покинуть шкаф, а затем и кабинет.
Однако чаяниям моим не суждено было сбыться.
Пупс, выпроводив Ивана Федоровича и верзил, не вернулся в кабинет, а запер дверь на ключ.
«Вот это номер!» — поразилась я.
Мне совсем не улыбалось провести ночь в этом кабинете. К тому же Евгений мог энергично не одобрить эту затею. Пока я лихорадочно искала выход из создавшегося положения, зазвонил мой мобильный.
Тут только я вспомнила, что не отключила его.
Вспомнила и пришла в ужас. Трудно сказать, что со мной было бы, зазвони мобильный минутой раньше.
Глава 39
Звонила Тамарка. Она уже побывала у Тоси и спешила поделиться впечатлениями.
— Мама, ничего страшного, — сообщила она. — Тося, трусиха, упала раньше, чем доска опустилась на ее голову.
— Не хочешь ли ты сказать, что Тося видела покушавшегося на нее? — спросила я.
— Нет, она ничего не видела, просто реакцией сверхчеловеческой обладает: падала вниз со скоростью, значительно превышающей скорость падающей на ее голову доски, поэтому отделалась легким ушибом колена. Хотя сотрясение мозгов ей не помешало бы — это единственный способ поставить их на место.
Здесь я выразила свою солидарность под громкое одобрение Тамарки.
— Мама, а ты где? — внезапно заинтересовалась она. — Ты сегодня такого наговорила мне, что я подумала: а не посидеть ли нам за чашечкой коньячка? Заодно и расскажешь про Пупса.
"Вот это да! — испугалась я. — Черти ее надирают.
То не допросишься, все занята она, а то сама предлагает, и как раз тогда, когда я в шкафу сижу. А что это я здесь сижу? Уж и выйти пора бы".
И я вышла из шкафа.
— Мама, ты что, оглохла? — возмутилась Тамарка. — Ты где?
— В кабинете, — не солгав, сказала я. — И освобожусь не скоро.
— В каком кабинете?
— Тома, я потом все расскажу, а сейчас, хоть убей, не могу.
Тамарка приуныла.
— А как же Пупс? — спросила она. — Только что пересмотрела все свои головные уборы… Ужас! Мама, ты права, дырок в шляпах наделали, не поскупились.
Одно радует, что и у Тоси с Юлей та же петрушка. Так что, Мама, надо срочно искать двойника, пока и меня по балде не огрели. Думаю, второго удара моя голова не перенесет.
Если учесть, что первый удар я когда-то нанесла Тамарке сама, можете представить, как мне хотелось поддерживать эту тему.
— Тома, боюсь, я была не права, — поспешила сообщить я. — Пупс — это только Пупс, и нет никакого двойника.
— Как же нет? — забеспокоилась Тамарка. — А я уже всех обзвонила, работу провела и пришла к тому же выводу: с арбалетом бегал не Витька. И шляпки дырявил не он, и картины сшибал…
— Тома, ты не волнуйся, это он, — заверила я. — Ему проще простого к шляпкам нашим подобраться.
Пока мы сплетничаем взахлеб, Пупсу только и остается, что шляпки дырявить. Готова поклясться, что он чокнулся и на такое дело пошел.
— Почему ты так думаешь?
— Он сам только что мне признался. И Тосю огрел он. Я спрашивала у его секретарши, он как раз в это время свой кабинет покидал и целый час отсутствовал.
И вообще, с Пупсом тут очень темное дело, но пока я ничего тебе сказать не могу. Ограничься пока только этой информацией.
— Мама, ты невозможная! Как могу я ограничиться после всего, что ты мне сегодня наговорила? Ты бы смогла?
— Я — вряд ли, но ты же совсем другое дело. Ты у нас не женщина — кремень, так что ограничься.
— Ну ладно, — смирилась польщенная Тамарка. — Если ненадолго — смирюсь.
Уж очень ей хотелось выглядеть сильной, а, спрашивается, зачем? Но с другой стороны, уже утомила сказочка про женскую силу, которая в слабости. Это то же самое, что сказать: в покорности сила раба. Попробуйте, догадайтесь, кому выгодна такая формулировка — рабовладельцу или рабу? Думаю, это будет несложно, поскольку ответ очевиден. То же и с женской силой, которая якобы в слабости. В слабости ничего нет, кроме слабости, а сила — это только сила, если мы о ней речь ведем.
Как бы там ни было, Тамарка успокоилась и смирилась. Я же, едва отделалась от нее, тут же позвонила Розе, поскольку всей душой стремилась на волю.
— Роза, — сказала я, — звони мне на мобильный, как только Пупс заявится домой. Он уже вышел, значит, скоро будет.
— Если не завернет куда-нибудь опять, — горько вздохнула Роза.
Я вспомнила, как Пупс заверял меня в том, что уже почти вылечился, и сказала:
— Не завернет, к тому же сегодня такой день, ты лежишь в постели с легким сотрясением мозга. Такое не часто бывает, так что, думаю, он придет.