Выстрел в водопад [СИ]

Леднев Вадим

– Да-а... сон...
– протянула девушка срывающимся голосом, - я так обрадовалась, когда проснулась... подумала: какое счастье, что это сон и мы дома в своей постели... А мы здесь... в этой... в этом...
– слезы снова хлынули у нее из глаз, она закрыла лицо руками и упала на подушку, спиной к нему. Илья некоторое время недоуменно смотрел на ее трясущиеся от рыданий плечи. "Что с ней? Истерика? Что делать-то? Воды принести?" Так ничего и, не придумав, он просто лег рядом и принялся гладить ее, от плеча к бедру, по жаркой погоде спали без одежды, одновременно целовать, шею, плечи, спину, шепча при этом: "Ты самая любимая, самая красивая, самая, самая!.." Ласки возымели действие.

Рыдания перешли в еле слышные жалобные всхлипывания. Закрепляя успех, Илья придвинулся ближе, и опустил вниз правую руку, подготавливая позицию. Она не сопротивлялась, открываясь ему навстречу. Миг соединения оказался таким мучительно сладким, что Илья еле вытерпел, сжав до боли зубы. Анюта почувствовала это и остановилась. Повернула лицо, ища его губы. После короткой паузы, они продолжили, медленно напряженно двигаясь навстречу друг другу и не обращая внимания на скрипучий диван. Ритмичные движения, время от времени, прерывались волнами судороги, пробегающими по ее телу. Она не произносила ни звука, а просто вся сжималась и останавливалась. Все это происходило как-то странно, незнакомо молча, лишь старые пружины аккомпанировали им. Наконец Илья понял, что больше терпеть уже не в силах и, в несколько сильных резких толчков, закончил дело. Он застонал и это был первый звук, который издали любовники. Анюта что-то зашептала еле слышное, изо всех сил прижимаясь к нему. Илья почувствовал, как бешено колотится ее сердце, перекликаясь с прерывистым дыханием и судорожной пульсацией бедер. Почувствовал, что крик страсти рвется из нее, но она его почему-то сдерживает. Еще несколько сладких секунд и девушка с облегчением выдохнула, расслабляясь. Илья приподнялся на локте и с удивлением заглянул ей в лицо. Глаза ее были прикрыты густыми ресницами, а губы, напротив, приоткрыты. На виске и на носу выступили капельки пота. Она почувствовала его взгляд и открыла глаза. Благодарно улыбнулась.

– Хороший!..

– А ты не очень хорошая!..
– Илья поцеловал ее в висок, под каштановым локоном, прихватил зубами мочку уха, пощекотал кончиком языка шею.
– Почему молчала?

– Щикотно!
– она засмеялась, отстраняясь от него, выставив вперед ладошки.

*****

Бух, бух - удары в дверь. Застигнутые врасплох любовники подскочили на своем ложе, словно дверь была не заперта. Илья начал суетливо искать одежду, а Анюта закуталась в занавеску, заменяющую им покрывало.

– Марек что ли?..
– недовольно пробурчал Илья, натягивая трусы, - ... явился спозаранку... Сколько времени?

Анюта потянулась за своими часиками и за халатом.

– Седьмой час вроде... двадцать минут седьмого. Может, случилось чего?

– Ага, случилось!
– Илья недовольно поморщился.
– Оно проснулось и хочет жрать. Пойду, открою, а то дверь сломает.

Словно в подтверждение его слов, долбежка в дверь повторилась, и к ней добавился зычный голос Марека:

– Илюха, открывай... вы чо, спите, что ли еще?

Илья оглянулся на подругу, прикрылась ли, и открыл замок. Марек нетерпеливо топтался на пороге.

– Здорово други!
– гаркнул он нарочито придурковатым голосом. Сунул Илье руку и, оттерев его плечом, проник в помещение. Анюта, только успевшая запахнуть халат, глянула на него недовольно.

– Чего так рано приперся-то?

– А мне не спится, в моей одинокой солдатской шконке... не у каждого под боком такая лялька! К тому же у меня для вас сюрприз!

Насладившись вопросительными взглядами, Марек жестом фокусника извлек откуда-то из-за спины, нечто, завернутое в белую тряпку.

– Опаньки!
– под тряпкой оказалась картонная коробка из-под обуви.
– Эне, бэне, раба! Квинтер, финтер... жаба!
– он картинно открыл

картонку.

В коробке сидела... стрекоза. Нет не стрекоза - стрекозища! Каждое крыло длиной в ладонь. Насекомое занимало всю коробку. Похожее одновременно на искусную поделку и на увеличенную модель из зоологического музея. Узкое, точно покрытое черно-синей эмалью, тельце. Прозрачные слюдяные крылья. Огромные фасеточные глаза. Три пары длинных ног. Драгоценная игрушка. Хрупкая, грациозная...

– Какая прелесть!
– Анюта коснулась золотистого полупрозрачного крылышка - никакой реакции.
– Она, что умерла? Ты ее убил?
– она осуждающе посмотрела на Марека.

– Делать мне больше нечего было, как ее убивать, - Марек слегка тряхнул коробку. Стрекоза внутри не шелохнулась, сидела как приклеенная.
– Этот беспилотный летательный аппарат в окно ко мне залетел. Чуть заикой не сделала. Залетела и врезалась в зеркало. Ну, я не будь дураком, коробкой ее накрыл. Думаю, вам покажу.

– Бедненькая...
– Анюта попыталась пальцем погладить стрекозу.
– Слушайте, она на ощупь... словно сплетена из жестких ниток!
– девушка восторженно улыбалась.
– Красотка!

По плоскости крыла прошел слюдяной блеск - стрекоза шевельнулась, повернула голову, огромные фасеточные глаза, казалось, смотрели сразу на всех. Илья вздрогнул - она живая.

– Ух, ты, голова большая, какая! Интересно, она о чем-нибудь думает?
– Анюта снова потянулась ее погладить.
– Эй!.. ты о чем-нибудь думаешь?

– Осторожней!
– Илья поймал ее за руку.

– Чего?
– недоуменно повернулась к нему девушка.

– Куда ручонки-то суешь? Она ж не сдохла еще... Смотри, как пастью шевелит! Зараз пол пальца отхватит. На фига ты ее сюда приволок?
– он сердито обернулся к Мареку.

– Чего ты так шугаешься?
– удивился тот.
– Словно там крокодил сидит... Да это ж можно сказать, первый абориген! Посланец, так сказать, этого мира! Поздравляю с первым контактом!
– Марек еще раз тряхнул коробку, стрекоза опять не шелохнулась.

– Контактер, блин, выискался! Прибей ее до конца... или выкини в окно! Пусть летит кверху жопой! Дай я сам выкину!
– Илья попытался забрать у него коробку.

– Э-э!..
– отстранился от его рук Марек.
– Ты чего такой агрессивный?!

– И, правда что! Чего она тебе сделала?
– Анюта уцепилась за коробку со своей стороны.
– Дайте мне... я ее своим теткам покажу!

Но "первый абориген" решил по-своему. Сухо затрещали крылья, коробку толкнуло и дернуло так, будто оттуда вылетело не насекомое, а птица. Марек испугано шарахнулся в сторону. Проследить стремительный движение стрекозы не успевал глаз. Это был не вихляющий полет бабочки или грузное прямолинейное передвижение жука. Стрекоза мелькнула туда-сюда по комнате, на краткий миг зависла над поверхностью стола и безошибочно метнулась в открытое окно. Только бумаги разлетелись по столу.

– Ну, вот!
– Анюта подошла к окну и легла локтями на подоконник, будто пытаясь рассмотреть, куда именно улетела стрекоза.
– Улетел наш абориген... наверное тебя испугалась, - она повернулась к Илье.
– Нервный ты какой-то стал... по ночам кричишь...

– Себя вспомни!
– огрызнулся тот.

– Ты чего, Ильюха, никак, стрекоз боишься?
– Марек, криво ухмыляясь, смотрел на друга.

– Я?
– Илья сделал презрительное лицо.
– Я даже твою физиономию не боюсь ночью увидеть! Тем более стрекозу какую-то, вонючую!
– он отвернулся и сделал вид, что ищет что-то в ящике письменного стола. Не объяснять же им, что это никакой не страх, а обыкновенная брезгливость, помноженная к тому же на гигантские размеры насекомого. Кто знает, что придет в ее лупоглазую голову?