Выстрел
Шрифт:
– Напрасно вы так расстраиваетесь, мон шер, – добросердечно посоветовал Ник. – Оно того, право, не стоит. Если посмотреть с философской точки зрения…
– Стоит! – модельер-неудачник со стуком поставил пустой кувшин на скатерть. – Непрофессионализм и излишняя самоуверенность наказуемы. Причём, всегда. Так заведено ещё с древних времён. Не нами заведено, не нам и отменять…. Не поминайте лихом, коллега! – он, заметно сгорбившись и по-стариковски шаркая подошвами ботинок по керамическим плиткам пола, направился к выходу.
Прощально зазвенел-заныл колокольчик, ещё через
Неторопливо допив пиво, Ник строго позвал официанта:
– Эй, Гиви! Подойди-ка ко мне! Быстрей, так тебя и растак, лентяя бесстыжего…. Что там произошло?
– Там такое, уважаемый! – принялся бестолково рассказывать молодой грузин. – Этот ваш приятель-товарищ, который так любит киндзмараули…. Ему, такое впечатление, снесло полчерепа. Крови натекло – ужас сколько! Мозги разбросало по всей округе – метров на пятнадцать…. Клянусь любимой старенькой мамой, не меньше, чем на пятнадцать!
– Остановись! Он сам застрелился?
– Нет, конечно же! Снайпер стрелял. По крайней мере, так люди говорят…. А сейчас туда подъехал армейский тёмно-зелёный фургончик. Из него вылезли амбалы – во всём чёрном, без опознавательных знаков. Обыскивают тело, достали из автомобиля стандартные носилки.
– А УАЗик ментовский там не крутился?
– Подъехал, как же! Старший лейтенант принялся было качать права, но один тип – с чёрной шапочкой-маской на голове – вытащил из кармана тёмно-бордовую корочку. Ну, после этого менты благоразумно спорить не стали, а сразу же отъехали в сторону.
– Молодец! – совершенно серьёзно похвалил официанта Ник, добавляя к деньгам покойного Виньона стодолларовую купюру. – Хватит, надеюсь? Теперь быстро заткнулся и проводил меня к запасному выходу! Давай, давай, шевели своими грузинскими помидорами! Время нынче дорого…
С Марией они познакомились – почти одиннадцать лет тому назад – в городском парке культуры и отдыха. Тогда это было очень людное и шумное место: карусели, качели, вечерние танцплощадки, шум, гам, смех, весёлые толпы беззаботной и легкомысленной молодёжи.
С тех пор – на постперестроечных волнах – утекло ужасно много мутной и откровенно грязной водицы. Качели и карусели ушлые деятели-чиновники уже давно сдали в металлолом, местные бомжующие личности – по зимним лютым холодам – растащили танцплощадки на дрова. Да и, вообще, нынче парк считался местом совсем небезопасным. Этаким обиталищем-логовом сексуальных маньяков и серийных убийц. Всё вокруг густо заросло сорняками (в основном – чертополохом и репейником), полуметровая трава уже много лет не встречалась с ножами газонокосилок, кусты и деревья не обрезались, пруды не очищались от грязно-зелёных водорослей, серой ряски и разнообразного бытового мусора.
Впрочем, за Маришку он был спокоен: обучил её в своё время некоторым приёмам рукопашного боя. В смысле, боевым приёмам, настоящим и действенным. Чтобы могла и оперативно вырубить врага-супостата, и убить – без лишнего шума – если появится такая срочная необходимость…
Оставалось всего одно важное дело: скрыться от всяких и разных надзирающих соглядатаев. Впрочем, это оказалось не так уж и сложно. Во-первых, времени до заката солнца оставалось ещё предостаточно. Во-вторых, Ник отменно знал родной город и все те козырные места, где можно было оторваться от навязчивой и надоедливой слежки. В-третьих, все моторизированные шпики (то бишь, служивый народ на автомобилях и мопедах) были ему видны, как на ладони.
– Розовый роллс-ройс с тремя драконьими головами, нагло высовывающимися сквозь специальные люки в автомобильной крыше, – принялся хладнокровно перечислять Ник. – Кабриолет, за рулём которого сидит Фидель Кастро – молодой ещё, с чёрной кучерявой бородой, перетянутый – во всех местах – пулемётными лентами. Всё? Ага, вон ещё сзади мелькает парочка знакомых трёхгорбых верблюдов…. Ерунда! По одному сбросим с хвоста…
Самыми упорными и настойчивыми, как и предполагалось, оказались тёмно-жёлтые «корабли пустыни», но и они затерялись где-то – в изысканной паутине проходных городских дворов.
Убедившись, что все преследователи безнадёжно отстали, он свернул на набережную реки. На западе медленно разгорался красно-багровый закат.
«К ветреному и дождливому утру!», – предположил интеллектуально развитый внутренний голос. – «До парка осталось километра четыре с половиной. Надо бы где-нибудь убить минут двадцать-тридцать…».
«Ауди» плавно притормозила около непрезентабельного цветочного киоска. Ник вылез из машины, не торопясь, выкурил сигарету, аккуратно выбросил окурок в бетонную урну и сообщил пожилой продавщице.
– Мне одну жёлтую розу!
– Одну?
– Да, одну! И обрежьте, пожалуйста, все шипы. А черенок сделайте коротким-коротким, сантиметров девять-десять, не длиннее. Решил вот, понимаете, проверить одну старинную карибскую легенду. Вернее, древнее поверье-примету…
Он, пристроив жёлтый цветок над приборным щитком, завёл мотор, но отъехать от цветочного ларька не успел: опять ожил-задёргался мобильный телефон.
– Дядя Николай! – донёсся из трубки взволнованный девичий голосок. – Это вы?
– Я, Веруня, я! Дедушка нашёлся?
– Да, нашёлся! Спасибо милиции и Ивану Ивановичу! Только вот…, – девушка горько и отчаянно зарыдала.
– Что с ним? Успокойся, перестань плакать и говори! Ну, пожалуйста…. Верочка, это очень важно!
– Я всё понимаю, сейчас. Подождите немного…. Его очень сильно избили. Наверное, даже пытали. Сотрясение головного мозга, сломанные рёбра, гематомы по всему телу, ожоги от сигарет…. Врачи говорят, что необходима срочная операция.
– В какой больнице находится Пал Палыч? Ты рядом? Уже общалась с ним? Что он рассказывает? Как себя чувствует? – Ник старался говорить спокойно и беспристрастно, чтобы случайно не усугубить нервно-истерического состояния собеседницы.