Выстрел
Шрифт:
– Ты молодец, Борь… - негромко сказал Валера. Через несколько секунд добавил, - Жалеешь, нет?
Борис помолчал. Недолго. Покачал головой:
– Нет… Скорее всего - нет. Это мой выбор… Спроси меня сейчас – выбрал бы то же.
– Ну и правильно, - негромко сказал Валерий, - ты поступаешь, как считаешь лучше для своей семьи... Как и любой нормальный отец. Кто ж виноват, что всё так устроено неудобно: хорошая работа – далеко от дома…
– У тебя – рядом, - улыбнулся Борис.
– У каждого свой путь, Борь…
Кофе
– Валер, а ты бы переехал за границу?
– Зачем? – Рыжие глаза в полумраке казались тёмными и серьёзными, такими же, как у сына.
– Там всё лучше устроено. Работа хорошая и семья рядом.
– Может быть… - Валера покосился на сына, перевёл взгляд на Борю, - а вот как законы чужие? К ним же привыкать нужно… Язык чужой, люди другие…
– Да это не проблема всё… Что язык? Мне даже сны иногда на немецком снятся… Его не так уж и трудно выучить… А мальчишкам он пригодится. А люди – они везде люди.
– Это да… А парни твои что?
Борис вздохнул. Шурка поскрябал ложечкой – кончилось мороженое. А вот тоска по другу – осталась… Эх…
– Антон не хочет уезжать, - негромко сказал он и посмотрел на Бориса.
– Не хочет, - откликнулся Борис, - и со Славкой непонятно что делать…
– Непонятно… Борь, я думаю, как ты определишься, то всё устроится. Так всегда бывает, - примешь решение, и всё под него подстраивается… Если оно правильное.
– Э-э, так вот как понять, когда оно правильное?!
Валера помолчал, поглядел на сына, потом усмехнулся:
– Так всё и подстроится… Если оно правильное.
Шурка повозился, покосился на телефон отца.
– Пап, ты бы Юре ещё позвонил… Почему он не пришёл?
– Да! – Валера взял трубку, - чего там Юра наш?... Не берёт… - Он сбросил, снова набрал номер, барабаня пальцами по столу и, поглядывая на Бориса, вдруг перестал стучать и спросил, - Алло!... Что?..
– Что там? – шёпотом спросил Шурка, увидев, как изменилось вдруг лицо отца.
– Юра в больнице, - сказал Валерий и резко поднялся.
В синеве, точнее серо-буром небе мелькали брызги снежинок. Дождь? Снег? Гудел вокзал. Фыркали автобусы.
– Валер, что случилось-то? – спросил Борис, когда они сели в такси. Хорошо, что рядом с вокзалом всегда есть свободные машины…
– Борь, я не знаю. Мне сказали только, что на операции. Какой-то мужчина… Я успел спросить только где… Шурка, давай-ка ты домой поедешь?
– Папа, нет!
– В больницу вас, наверное, не пустят. Время-то уже…
– Подождём на улице, - буркнул сын, - а тебя что, пустят?
– Так у меня удостоверение… Ладно, дай я маме тогда позвоню, чтоб она не волновалась…
– Шурка, может, я всё-таки тебя домой отвезу? – спросил Борис. Холодно. Сколько ждать – неизвестно, а мальчишка замёрзнет…
Сынишка друга отрицательно замотал головой:
– Не надо… Я буду ждать…
Ну и ладно. Вдвоём – лучше… Хотя, чем лучше-то? Не так тоскливо: с присутствием другого человека, тревога уменьшается… Мнимое чувство. Или она делится надвое?
Дождь – снег. Что там?
Кажется, такое уже когда-то было. Сырая чернота и неизвестность. И несколько светящихся окон на притихшем здании. Ожидание, ожидание, переходящее в бесконечность и нет ничего кроме застывшего города, снежного дождя, тёмных ботинок, колючих деревьев… Десять лет назад отца увезли с инфарктом и Борис также стоял под окнами, только не здесь. А ждал – так же, сердце стучало через раз тихим эхом слов: «спасут или…». Не спасли.
«Ну что ты себя накручиваешь? – спросил себя Борис, - С чего ты взял, что всё плохо? Может там аппендицит какой-нибудь…»
Шурка запрокинул голову и смотрел в бурую черноту. Изредка моргая и не обращая внимание на нескончаемые брызги.
«И ведь бывают такие моменты, когда ты ничего не сделаешь… Редко – но бывают. Они бьют в упор…»
Серый асфальт, белые крылья самолёта, дороги, радости открытий – всё становится совершенно не нужным… Уже неважным. Их место занимает тревога и отчаянное желание помочь…
Не мог Борис смириться с тоскливым бездействием… И не понимал, как можно просто ждать. Но и ответа не было: только тишина и вопрос: « Как помочь?»
Завибрировал в кармане мобильник. «Сын» - высветилось на гладком экранчике, который тут же покрылся мелким прозрачным бисером…
***
Славка уснул. Так, лежа на пузе и уснул возле Антона. Тихонько дышал ему в плечо. «Устал, братишка, - ласково подумал он, - ну и правильно. Нечего ему переживать…»
Мама, забравшись с ногами, на нижней полке читала книжку. Теребила кончики волос, изредка брала тоненький карандаш и что-то подчеркивала. Другая нижняя полка была пуста, но скорее всего, ненадолго - ночью кого-нибудь поселят. Мерцала за окном ночь. За стенкой кто-то раскатисто хохотал и о чём-то увлеченно спорил. Звякание колёс заглушил грохот проходящего поезда, затем снова – тишина. Не совсем тишина, конечно - некоторая тишина дороги.
– Тошка, - шёпотом позвала мама.
Антон свесился с полки:
– Чего?
– Позвони папе.
Хорошая идея! Правда на телефоне осталось мало денег, ну ничего, на пару минуток хватит…
– Алло, пап! – вполголоса сказал Антон, стараясь не разбудить Славку, - Вы дома уже?
Усталый, мягкий голос отца.
– Да, сын… Нет, не дома…
– А чего такое?
– Тут такое дело… Юра на операции, мы вот ждём…
«Что?!» - хотел спросить Антон и понял – не нужно… Опустил телефон, сел на полке. Уставился в ночь…