Выстрелы с той стороны
Шрифт:
Он полез за пазуху и вытащил оттуда флеш-лепесток на цепочке.
— Госпожа Клара, справа от вас есть разъём. Прошу вас, подключите этот лепесток туда. Господа, вас интересует файл «Пирамида».
Удобная вещь конференционный стол: откинешь крышку, и перед тобой терминал. Можно и голопроекцию включить, но в данном случае это было бы несколько невежливо — очень уж много разнообразных подробностей содержал файл «Пирамида». Об особенностях организации, о характерах связей, о проваленных и непроваленных операциях, об исчезнувших или, наоборот, возникших из ниоткуда ресурсах. Временами в тексте обнаруживались лакуны. Видимо, создатели файла изымали информацию, которая могла бы дать членам штаба представление об источниках и истинном объеме знаний. Но даже в нынешнем, дырявом как швейцарский сыр виде этот файл был бомбой. И — как всякая бомба — крайне неудобным оружием. На один раз. И никакой, увы, избирательности. Да, штаб снесёт, но в подполье начнется такая паника и такая охота на ведьм, что на осмысленной деятельности можно будет поставить крест по меньшей мере на поколение.
— Я проверял, — сказал Эней некоторое время спустя. — Эту гранату я могу держать двадцать минут, потом рука начинает дрожать. Десять минут прошло, так что я начинаю излагать свою точку зрения. Вы, полагаю, уже просмотрели файл. Так работать нельзя. При таком положении дел я вам подчиняться не могу, поэтому выхожу из подполья, о чём заявляю официально. Но бросать вас, как есть, и оставлять на вас, как есть… пирамиду подчинения — тоже нельзя. «Подземка» должна работать, и варков нужно отстреливать иногда. Поэтому обезглавить организацию — так или иначе — я в принципе готов, но это самый крайний вариант. Я предпочёл бы оставить на месте всё, что можно оставить. Троим из вас, по-моему, имеет смысл взять самоотвод и бежать. Чем быстрее и дальше, тем лучше. Одному… я бы сказал, что ему имеет смысл умереть, но я не буду вмешиваться. Может быть, я ошибаюсь.
— А что, — спросил Мельникофф, псевдо Гидра, категория «скомпрометирован», — вы больше не берётесь лично решать этот вопрос?
Файл, как и граната, был скорее сообщением. Вот, на что мы готовы. Вот, что мы можем. Хороший файл. Но он с лёгкостью мог отказаться наследством Ростбифа. А чего эти ребята стоят сами по себе? Это можно узнать только одним способом.
— Мне не хотелось бы… чтобы эта форма решения стала единственной. Вам знакома фамилия «Бурцев»?
За столом явно никто — в отличие от Алекто — не изучал историю революционного движения в России.
— Я тоже раньше не знал, — утешил их Эней. — Бурцев — это был в начале ХХ века в России такой журналист. Который выявлял провокаторов и информаторов среди революционеров. Так вот, считайте, что теперь моя фамилия — Бурцев. Только он был человек мирный и сам никого не стрелял. А я человек немирный. Мне надоело убивать, — Эней чуть отодвинул от себя трёх деревянных негритят. — Но ещё больше мне надоело, что любого из низовых могут подставить как Ростбифа, Каспера или Хана. И очень неприятно работать, думая, что, возможно, выполняешь заказ СБ.
— Эней, — Джон Синглтон, псевдо Рашель, категория «скомпрометирован», смотрел на него грустными глазами потомственного банковского клерка, — вы простите меня, но так тоже нельзя. У нас пат. Мы не можем работать, всё время оглядываясь на то, как наши действия по внешним признакам проинтерпретирует посторонний. Если вы сейчас разожмёте руку, вы и то навредите меньше.
— Предложите выход из кризисной ситуации. Потому что я не могу допустить, чтобы внутренние проблемы штаба оборачивались зачистками внизу.
Рашель, откинувшись в кресле, обратился как бы одновременно ко всем присутствующим.
— Не знаю, что думают мои коллеги, но мне понравился ваш меморандум. Вы также обладаете неким уровнем практического профессионализма. Не как боевик, это никто и не ставил под сомнение, а как контрразведчик. Самым естественным выходом было бы создать автономную секцию безопасности, подчиненную только штабу. Я всегда считал, что передавать эти функции региональным координаторам было ошибкой. Да, — Синглтон вздернул подбородок, отвечая на незаданное возражение, — да, кто будет сторожить сторожей и так далее… Но если у нас нет других противораковых средств, кроме иприта, будет полной глупостью не воспользоваться ипритом.
— Это хорошо звучит, — сказал Эней. — Но проблема в том, что я больше не могу вам верить. Не вам лично, то есть, и вам лично тоже, а штабу в целом. Когда я с этим самым предложением пришёл к Стелле, я даже договорить толком не успел — она попыталась меня убить. По вашему, господа, приказу — а ведь Стелла была готова разговаривать, мы бы спокойно разошлись, если бы не этот приказ. Нет, я думаю, что такого человека вы должны назначить из своей среды. Не обязательно из штаба.
— С вами, в качестве внешней карающей десницы, — кивнул Рено. — Я тоже не знаю, что думают мои коллеги, но лично я — против голосования как такового. Это нежизнеспособное предложение.
…Хотя бы потому, что, если мы согласимся, командиры боевых групп уверятся в том, что от штаба можно добиться своего шантажом. Интересно, молодой человек это понимает — или нет? Если нет… очень жаль.
— У вас — есть — другая — идея? — раздельно спросил Эней.
«Зачем этот попугай-истребитель сюда пришел? — думал он. — Зачем? Если он — на старом месте Ростбифа, если он знает хотя бы половину того, что знала Стелла, что он здесь делает? Почему он в здании? Он отлично мог бы проследить за нами, приказать своим людям открыть огонь, спровоцировать меня на уничтожение штаба, добить моих — и остаться королем на горе. И если он крыса, и если он не крыса, ему все равно хорошо. А он здесь…»
— Вы все-таки ещё очень молоды, — покачал головой Рено. — Недостаток, который с годами проходит, конечно, но эти годы нужно прожить. И… то специфическое качество, которое делает вас хорошим боевиком и хорошей «приманкой» для старших — оно сильно мешает в штабной работе. Поэтому я поддержу ваше предложение — в той части, где вы отказываетесь от должности начальника этого отделения и предлагаете найти кого-то из нашей среды, не обязательно из штаба. В этой организации вы не сможете заведовать секцией безопасности: вы не верите никому из нас, и правильно делаете; и вы слишком популярны внизу, чтобы вас, при таком недоверии, потерпели мы. Но и функций Азраила я вам, извините, не оставлю. Вы должны от них отказаться.
Энею не требовался Игорь, чтобы понять, что человек, сидящий наискосок от него, серьезен. Вполне. Более чем.
— А если молодой человек блефует? — вскинул подбородок Милочка. — Откуда мы знаем, что это граната, а не муляж? Что данные настоящие?
— А вы проверьте, — усмехнулся Эней. — Для начала гранату. А потом, если сможете — данные.
— Только после того, как я выйду, — Карина Раураамо, псевдо Дрозд, побарабанила пальцами по столу.
— Это не муляж, — сказал Рено. — И данные настоящие. Поверьте человеку, который знает, как погиб Билл. Итак, Эней, я жду вашего ответа.