Выстрелы с той стороны
Шрифт:
— Ага, не смогут, — Антон фыркнул под нос. — Видел я…
— Ты, извини, видел последствия истерики, Енот, — Игорь налил кофе себе, ему, Десперадо и Мэй. — А люди, которым здесь жить, постараются оформить все как смерть от более-менее естественных причин. Приехал человек в Гамбург оттянуться — и пьяный в канал свалился, к примеру. Или тихо в кустиках от передозировки почил. Или та же передозировка — и в канал…
— Старч! — прикрикнула на него Мэй. — Лучше думай, как подать сигнал. Потому что я никак не могу найти место, куда не могут завести нарочно.
— Трансрапид, — сказал Антон. — Они точно не потащат его через станцию, даже укуренного. Слишком много людей, камеры, охрана. Если труп потом всплывёт, эти данные всплывут тоже.
Десперадо постучал пальцем по стене, у которой сидел. За стеной был туалет.
— Резонно, — согласился Костя. — Даже если будет хвост и даже если они сообразят, что это точка проверки, ну что они сделают?
— По утрам, — торжественно сказал Игорь, — он пел в клозете. Слышишь, конь троянский? Если все будет в порядке, ты нам там споёшь.
— Петь я не буду, — сказал Эней. — Свистеть — пожалуйста, а петь — это не ко мне.
— Ладно, — смилостивился Игорь. — Свисти. Нам этот трансрапид не брат и не сват — ну так не будет у него денег.
— Хит всех времен «Чижик-Пыжик» пойдет?
— Вполне, — сказал Костя.
— Тогда я начинаю курочить комм, — Эней поднялся из-за стола. — И мы подумаем, что станем делать, если я не смогу провести сеанс художественного свиста.
— Всё, — сказал Антон, когда по экрану пошла статика. Пуговица сдохла, и кнопка на правом ботинке сдохла, и резерв тоже сдох. Эней же говорил позавчера, что кабинет Аннемари Эллерт наверняка защищен от прослушивания, и было по слову его. Антон посмотрел на вторую планшетку и перевел дыхание. «Троянца», обеспечившего ему доступ в систему наблюдения, не заметила служба безопасности и пропустили сторожевые программы. Антон этого «троянца» написал сам, не опираясь на уже существующие разработки. В банк в свое время «троянец» проник без сложностей. И сейчас вроде пронесло. Перехватив коды доступа к системам наблюдения, Антон довел Энея до приемной директора. Как сказал Игорь, троянским вождям троянские кони. Дверь приемной за спиной Энея хлопнула — и дальше Антону путь был закрыт. Если и были внутри системы слежения — то информация с этих камер шла другим пакетом и не по общей линии безопасности.
— Ничего, — спокойно ответила почти по-русски Малгожата. — То еншче ниц грознего.
Грозного — ничего. Журналистская компания такого класса будет защищать себя и свои источники — и даже СБ не усмотрит в том ничего достойного внимания. Скеллер-глушилка — это вообще предмет туалета. Как рубашка. Даже посерьезнее, потому что редактора и ведущие обозреватели без рубашки встречаются, а без скеллера — нет. Или никакие они не редактора и обозреватели.
Но что если…? Что если через час, как было условлено, Андрей не выйдет?
Засечь Антона рано или поздно засекли бы, но это все-таки дело времени. Так или иначе. Потому что если в дело идет не счастливый план «А» — «все хорошо, все довольны, обмениваемся карточками и расходимся», а план «Б», то Антон «засветится», форсируя отключение системы. Но тогда уж он не один засветится. Тогда они все так засветятся…
Антон вздохнул и, сняв микрофон, повернулся к Кену.
— Костя… Костя, а что мы будем делать, если все совсем поплывет?
— Штурмовая команда — Цумэ, Мэй и Десперадо, — Костя поскреб бороду. — Не дергайся. Что тут совсем лишнее — так это заранее дергаться.
— Я не о том. Допустим, мы должны будем стрелять. Именно мы.
— В чем дело? Тебя же учили. Меня тоже.
Кен достал из куртки сигареты, закурил.
— Знаешь, было такое: Пётр Первый ехал через лес, про который говорили, что там до луны разбойников. Смотрит — а навстречу ему поп с ружьём. Пётр к нему: а зачем тебе ружье, батя? Ну, говорит поп, тут же пошаливают. Пётр: как же так, батя, ведь если ты человека случайно насмерть приложишь — тебе ж попом не быть. А поп ему на это — а если меня случайно насмерть приложат — я уже и человеком не буду. Короче говоря, — он затянулся, — если все пойдет совсем косо — то в команде будет одним стрелком больше и одним попом меньше.
Антон невесело улыбнулся и снова включил микрофон. Но наушник по-прежнему молчал, и дверь лифта в гараже инфоцентра была неподвижна, только охранник прогуливался взад-вперед.
Кабинет фрау Эллерт располагался на двенадцатом этаже — начальство, по традиции, забиралось повыше. Вежливый охранник обыскал визитера и, не найдя ничего предосудительного, сделал широкий жест в сторону двери — по последней дизайнерской моде, не лакированной и некрашеной, но так гладко обтесанной, что это сходило за полировку.
Эней вошел, дверь за ним сомкнулась.
Маленькая сухая женщина с обильной проседью в черных волосах стояла спиной ко входу, глядя сверху вниз на город. Она понравилась Энею — стройная, подтянутая, в черном деловом костюме, в простых серьгах-колечках белого золота. Со спины ей можно было дать максимум сорок, но когда она развернулась — он увидел на её лице все семьдесят пять. Ни тени дурацкой моложавости типа «я ещё ого-го!», присущей большинству горожанок её возраста — по фотографиям этого все-таки не было видно. Для широкой общественности — фрау Эллерт, доктор социологии, редактор «Глобо», авторитетнейшего сетевого издания Германии и Австрии, член совета директоров компании «Евромедиа». Для знающих — Стелла, подпольщица с тридцативосьмилетним стажем, старейший член штаба.
Она обернулась на стук двери, и приветственная улыбка её была печальной.
— Садитесь. — Кресло напротив её стола манило щедрыми складками мягкой кожи: дизайн «прошютто», нынче модно утопать в сиденьях.
— Сначала вы, — улыбнулся ей в ответ Эней.
— Садитесь, садитесь, — засмеялась она. — Я так насиделась за день, что сил моих нет.
Но, несмотря на смех, глаза её были грустны и серьезны.
Эней опустился в кресло. Фрау Эллерт подошла к столу и отключила рабочий компьютер, а вместо него включила скеллер.
Это была перестраховка. Перестраховка и сигнал — «любое вмешательство извне я сочту недружественным».
Они рассчитывали, что огнестрельного оружия в здании немного. Собственно, кроме охраны в холле, его не должно быть ни у кого: шум нужен фрау Эллерт в той же мере, что и им самим, то есть совсем не нужен. Звукоизоляция в здании, конечно — «будь здрав, Макбет», как выражается Антон, но стеклянные окна имеют свойство осыпаться, когда в них попадает пуля. Однако фрау Эллерт далеко не дура, и это значит — огнестрельное оружие есть. Чтобы разбить внешнее стекло, потребуется снайперка или крупнокалиберный пулемет, значит, все трубой пониже в здании использовать можно вполне.