Выстрелы в ночи
Шрифт:
За всеми этими и другими обычными делами незаметно день прошел.
Андрей посмотрел на часы - пора в клуб: сегодня танцы - школьный оркестр, наверняка со всех деревень молодежь соберется. За своих-то он был спокоен, а вот козелихинские парни на танцы как в бой ходили. А все потому, что своих девчонок мало, да и чужие всегда лучше кажутся. Надо приглядеть...
На сцене серьезные музыканты еще свои инструменты расставляли, уборщица мокрым веником полы брызгала, а уж по стеночкам самые нетерпеливые топтались - девчонки завитые и подкрашенные, парни приодетые, с влажными волосами.
Андрей прошел
В спортивном зале дельтапланеристы свои крылья разложили, что-то с ними ладили и чему-то смеялись. Посторонних здесь не было - не пускали, только в углу пыхтел над штангой Василий Кочкин.
В зале грохнуло, завизжало, затопало - танцы понеслись. Андрей зашел еще в курилку - глянуть, не звенят ли там стаканы, а уж потом вернулся в зал. Наметанным взглядом окинул бушующую толпу. Сразу и не поймешь, что творится, кто с кем и как танцует.
К нему подошли дружинники, доложили, кого пришлось вывести и домой проводить, кто в опорном пункте объясняется с командиром Богатыревым и за кем надо присмотреть.
Андрей вышел на улицу, постоял на крыльце. Народ все еще шел в клуб, и все с ним здоровались, многие издалека уже руку тянули.
– Джон Клей убийца, вор, взломщик
и мошенник, - сказал Джонс. Он еще
молод... но это искуснейший вор в
стране: ни на кого другого я не надел
бы наручников с такой охотой, как на
него.
А. К о н а н Д о й л. Записки
о Шерлоке Холмсе
19 м а я, в т о р н и к
Андрей, можно сказать, еще не ложился, а его уже поднял многодетный Петрухин, про которого на селе шутили, что у него детей больше, чем зубов. Это в самом деле было так: зубов у него осталось всего два, и то в глубине, не видно, а детей было - шестеро девчонок.
– Андрюша, выручай, - чуть не плакал он.
– Младшенькая сильно заболела, а Федя говорит, что сам помочь не может - надо в район везти, да не на чем. Ихняя машина Дашку Парменову рожать повезла. Когда она вернется? Выручай, Андрюша! Век не забуду твоего добра, - лихорадочно говорил он, пока Андрей быстро собирался и закрывал дом.
– Уж такая она славная девочка получилась, такая славненькая - вся в меня, и зубов даже столько же...
– А пить бросишь?
– спросил Андрей, заводя мотоцикл, чтобы как-то его успокоить.
– Курить брошу - только подмогни. В дружину запишусь, молиться стану.
Пока заехали за девочкой, пока мать собирала ее и давала наказы Петрухину, далеко за полночь перешло. В район приехали - уже светало.
– Ты иди, - сказал Андрей, - а я тебя подожду.
Вернулся Петрухин не скоро, часа через два - Андрей даже подремать сумел.
– Ну что?
– спросил он, выбираясь из коляски.
– Порядок! Говорят, езжай, отец, домой смело, нет теперь опасности. Спасибо тебе, участковый.
– Ладно, теперь ты меня жди, надо в райотдел заскочить. А уж потом домой.
– Привет, Ратников, садись. Как ты?
– Следователь Платонов отложил дело, которое смотрел, и взял другую папку, вынул из нее листок.
– В дежурке был? Нет
– Платонов едва успел подхватить в горсть прыгнувшие из стакана карандаши - так Андрей в досаде трахнул по столу.
– Коснулось уже.
– Андрей лихорадочно просматривал ориентировку. Она у вас что, за шкафом валялась?
– Сам виноват, - обиделся Платонов.
– У нас ты гость редкий, и на месте тебя не застанешь, впрочем, маленечко и наш грех есть. А что?
Андрей ответил не сразу, не мог оторваться от нескольких строк: "...среднего телосложения... пальцы тонкие, беспокойные, слегка дрожат... волосы темные, спереди в волосах заметна ровная седая прядь..."
– Это он был. Федорин. Я рапорт составлял.
Андрей коротко рассказал о случае на переезде.
– Ах ты черт!
– вырвалось у Платонова. Он схватил телефонную трубку.
– Алеша? Платонов говорит. Посмотри, у тебя рапорт должен быть синереченского участкового, - посмотрел на Андрея.
– Когда? От тринадцатого числа... Жду, жду... Читай... Понятно, спасибо.
– Дай-ка мне сводки за последние две недели, - попросил Андрей.
– И карты областей - смежной и нашей.
Андрей разложил карты, наклонился над столом, сделал выписки.
– Вот смотри: побег - первого числа; кража в продовольственном ларьке в Бирюкове, со взломом, - второго; в Сабуровке на вокзале кража чемодана с носильными вещами - четвертого...
– Шестого, - перебил Платонов, - заявление гражданина Федорина об утере документов, в том числе паспорта.
– ...Это уже у нас, в Званске. Там же, в тот же день кража чемодана на вокзале, кража двух чемоданов в поезде. Тринадцатого - встреча на переезде. Вот его дорожка.
– Точно, - сказал Платонов.
– Во времени и в пространстве. И прямо в наш дом. Молодец, Ратников!
– Смеешься?
– Какой смех! Пойдем начальству докладывать.
– Так, Ратников, - сказал следователь Платонов, когда они вернулись.
– Посмотрим, что за фигура такая - Антон Агарышев, в настоящее время гражданин Федорин... Год рождения... Молодой совсем, твой ровесник. Судимости... Статья такая-то, такая и такая. И еще две... Набрал - ничего не скажешь. Больше, чем у тебя благодарностей. Признан по решению такого-то суда особо опасным рецидивистом. Патологически жесток, в местах лишения свободы терроризировал заключенных, ставших на путь исправления. Отец - бывший ответственный работник торговли. Осужден, отбывает наказание. Статья... Так, образование гражданина Агарышева - чуть выше среднего. Это ясно - как папашу посадили, сынок за систематическую неуспеваемость из института вылетел - заступиться-то некому. Трудового стажа практически нет. Вместо него - другой стаж, очень солидный для его возраста. Ты знаешь, как он побег совершил? С оружием в руках! Он в колонии ухитрился пистолет изготовить - из аптечной резинки, алюминиевой ложки, гвоздя и стержня от авторучки. Кто-то ему патрон от мелкашки подарил. И этим единственным патроном из своего фантастического пистолета он тяжело ранил охранника. Попытался забрать его автомат - не удалось. Тогда он без автомата ушел и уже почти двадцать дней на свободе. Где он может быть? И чего нам от него ждать?