Вьюга в академии
Шрифт:
Я выдохнул, и пока не передумал, начертил на мутнеющей поверхности зеркала контур семейного герба, и еще пару символов, которые сообщат родителям, что на связи именно я.
— Лестат? — Отец был в кабинете, поэтому ответил сразу же. — Мы ждем тебя. Ты должен был приехать вчера вечером, но я вижу ты еще в академии. Надеюсь, не хочешь меня расстроить?
— Зря… — отозвался я, и с досадой заткнулся. Не стоит дерзить. Я не в том положении.
— Что случилось?
— Неприятность, — признался я.
— Насколько серьёзная?
—
— Ты издеваешься надо мной? — сурово спросил отец.
— А что похоже? — Скрыть язвительность в голосе не вышло. В очередной раз.
— Когда это случилось?
— Ночью.
— Ты должен был выехать вчера! — разозлился отец.
— Но не выехал. Время еще было, а сегодня с утра не смог!
— Лестат, мне иногда кажется, что тебя нам подкинули горные тролли. Ты не мой сын, иначе как объяснить, что все, что бы ты ни делал приводит к проблемам! Ты хоть понимаешь, что натворил?
— Я не виноват. Знаешь ли, я не могу контролировать зимнюю стихию. Я немного по другой части!
— Даже магия у тебя бесполезная, — припечатал он.
— Ну тут я тоже, прости, не виноват. У Николаса вон вообще магии нет.
— И иногда мне кажется к лучшему, — заметил отец, а у меня в душе зашевелились старые обиды. Конечно — есть ужас летящий на крыльях ночи — Лестат, и отрада родительских глаз — Николас. Время идет, ничего не меняется. Я прямо так и видел у отца на лице вопрос: И как же ты скопище всех недостатков родни жены, умудрился родился первым.
— Я не могу отсюда выбраться, если ты не поможешь. — Я попытался сохранить иллюзию спокойствия.
— И как я тебе помогу? Я тебе уже помог. Лично просил, чтобы у тебя не было проблем с сессией, и ты все сдал к сроку. Я о дате помолвки сообщил тебе за полгода. Что ты еще от меня хочешь? Скажи, как можно опоздать на самое важное в твоей жизни мероприятие, когда ты знаешь о нем уже полгода.
— Вышли дракона, — прошу я, не отвечая на справедливые обвинения. Вряд ли аргумент «ну вот так вышло» папу успокоит.
— Чтобы он замерз в полете и тоже рухнул где-нибудь во дворе академии? — рычит родитель, и я затыкаюсь. — Нет уж. Даже если дракон долетит, то точно не сядет и не заберет тебя. Слишком холодно.
— Милый что случилось? — за папиной спиной показалось озабоченное лицо мамы. Пришлось пересказывать, что произошло еще раз. И чем дальше, тем больше разговор мне не нравился.
Мама молчала, и почему-то смотрела мне за спину. Это заставляло нервничать. Очень хотелось обернуться, но я старался держать лицо.
— Лейс… а это что? — нервно произнесла она и побледнела. На ее красивом аристократическом лице, на котором не дрогнул
— Что? — удивленно отозвался я и завертелся, но сделал еще хуже. Так как отодвинулся в сторону и вещь, испугавшая маму, стала видна лучше. И как только я пропустил? Это был женский бюстик — из тонкого кружева цвета шампань, который зацепился за украшение на спинке моего стула. Если бы кружево было не таким тонким, а цвет не сливался с золотой отделкой, я бы, конечно, заметил безобразие и убрал. Но так вышло, что этим утром мама оказалась внимательнее меня.
— Так, сын! — прогромыхал отец. Не знаю, что его больше разозлило сама по себе деталь женского туалета на моем стуле, или то, что первой ее заметила мама. — Это последняя капля!
— В смысле последняя? — осторожно уточнил я. Отца я успел изучить хорошо и понимал, когда его терпение на пределе. Сейчас реально шутки закончились. Такой тон ясно говорит, я не обойдусь обычным выговором.
— Ты не оправдал моих ожиданий. Впрочем, это не ново. Просто сейчас, ты перешел грань и мое терпение закончилось. Вместо того чтобы нестись на всех парах и знакомиться со своей невестой, которая ждет уже три дня, ты занимаешься, духи знают чем и теперь говоришь, что вообще не явишься, наплевав на свою семью, государство и обязанности.
— Ну я-то что сделаю? — возмутился я. — Тебе зеркало к окну поднести, чтобы ты воочию убедился, пути из долины перекрыты. Мы жрать непонятно, что будем, как только запасы закончатся. Я не виноват, что оказался заперт в этой ж…мира, — ругательство я проглотил, но поджатые губы мамы говорили о том, что она все поняла и не одобряет.
Да родители всю мою жизнь не одобряли и терпели лишь потому что я старший. В остальном идеалом был послушный и не проблемный Николас. Вот он родителей никогда не позорил.
— Сейчас ты не сделаешь ничего, — отчеканил папа, соглашаясь с моими доводами. — Но, видишь ли, ты должен был сделать все вчера, а лучше два дня назад. после того, как сдал последний экзамен. Мне кажется, помолвка с наследницей престола, пусть и соседнего государства, весомая причина, чтобы бросить своих дружков и примчаться в отчий дом. Я все решил.
— Что ты решил, папа? — уточняю, сжав зубы.
— Я от тебя отрекусь.
— Что? — Это мы с мамой выдыхаем одновременно. Отражение своего ужаса я вижу в ее глазах. Нет. Конечно, я ждал, что по головке меня не погладят. Но чтобы настолько!