Вьюнок для Евы
Шрифт:
Все забрались в телеги, и они с тихим скрипом тронулись. Через десять минут Олли начала стенать, когда же мы приедем, но, поймав строгий взгляд Агаты, притихла. Ещё через полчаса она задремала, привалившись ко мне. Элор помахал нам из соседней телеги и вновь повернулся к сокурсникам — они что-то бурно обсуждали и хохотали.
Уже заметно припекало, когда мы въехали на ферму. За длинным дощатым забором свободно стояли хозяйственные постройки, где-то мычали, фыркали и даже квакали домашние животные.
— Жилые корпуса справа, хозяйственные модули
Оказалось, что он весь в нашем распоряжении. Внутри вдоль стен стояли лавки, по центру — столбы-опоры для крыши. И всё. Мыться полагалось в реке или в общих душевых, за едой мы должны были ходить в здание столовой, но никто не запрещал приготовить что-нибудь своё на кострах, которые горели перед каждым бараком. Парни тут же пообещали зажарить вкусное мясо, а на вопрос, откуда они его возьмут, только загадочно переглянулись.
Агата попросила у нашего нового начальника несколько ширм, но вместо них ей выдали что-то вроде штор из грубой ткани, и мы разгородили барак на зоны. Мальчики отдельно, девочки отдельно, общая «комната» для вечерних посиделок.
Парни опытным путём выяснили, что на лавках даже боком лежать слишком узко, а поставить их парами не выйдет — они все разные по длине и высоте. Понятливо хмыкнув, мы успели разложить свои спальники, когда начальник скомандовать идти в поля. Он сходу обозвал нас «цветочницами» и «опылителями», в зависимости от факультета — растений или воздуха. Парни-воздушники тут же загоготали, глядя на недовольных коллег.
— Эй, мы мужики, за что нас в «цветочницы»? — тут же завопили мои однокурсники.
— Сами вы «опылитель», — едва слышно буркнула девушка-воздушница.
Начальник окинул нас таким взглядом, что протесты мигом схлынули.
Практика предстояла лёгкая в плане заклинаний, но выматывающая из-за больших площадей. На одном поле нам нужно будет заставить цветы пахнуть «правильно», вырабатывать больше нектара, и воздушники пригонят туда пчёл. В другом месте «цветочницы» должны уговорить поле зацвести одновременно, а «опылители» с помощью ветра будут оправдывать своё прозвище. И напоследок в саду мы должны ускорить созревание раннего урожая, а воздушники ветром будут сбивать спелые плоды.
Вроде звучало не так уж страшно…
К вечеру мы окончательно устроились. Блестели звёзды, тихо потрескивал костёр, слышались приглушённые голоса от соседних бараков — там тоже разводили костры и что-то жарили.
Днём начальник разделил нас на две группы, познакомил с главными на каждом участке работ, поставил сроки и чёткие задачи. Я тихо радовалась, что большинство действий могу сделать даже без заклинаний, на чистой силе, и недоумевала, зачем нам выдали такой длинный список к практике.
— Комар зря нас с тобой разделил! Я ему завтра же скажу, что буду работать только с тобой в паре! — возмущалась Олли, зябко ёжась у костра.
Скрипнула
— Как?! — ахнула Олли. — Нам же запретили брать еду с собой! Я специально купила тут в столовой картошку, думала, её запечём.
— Секрет этой парочки, — хмыкнула Агата и строго посмотрела на парней. — Они вечно на задней парте что-то жуют и не делятся, и преподы их ни разу не поймали.
— Да ладно тебе, пирожками с вишней мы же поделились, — фыркнул Элор.
— И меня тут же замели и заставили потом убираться в аудитории.
Ребята шутливо спорили, сколько аудиторий пришлось бы им убрать, если бы преподаватели заметили поедателей булочек, и возможно ли протереть парты до дыр, если слишком часто и тщательно их мыть.
Колбаски пахли безумно вкусно. Олли тут же стала умолять Элора выделить ей двойную порцию, а я отгребла горячую золу к краю и закопала несколько небольших картофелин.
Всё съестное мы смели подчистую, даже чуть сыроватые клубни. Олли с Элором успели уединиться в бараке, и все понятливо остались у костра. Потом Агата увела в барак Родрика, друга Элора, а я отшучивалась от предложений остальных парней «прокачать резерв» и «посмотреть коллекцию носков». Ничуть не разочарованные парни разбрелись по другим кострам, и некоторые вернулись только под утро.
Ночью меня снова мучал кошмар, а проснулась я от непечатной ругани — кто-то приклеил к потолку сарая рабочие сапоги Агаты. Она ходила, задрав голову, и магией пыталась их оттуда сдуть, но безрезультатно. На шум заглянул Комар, обматерил неизвестных шутников, отправил Агату на склад получать новую обувь, а сам в качестве наказания всей нашей группе после полей приказал отдежурить в столовой.
Через час я уже стояла на краю поля, думала, как минимальными силами заставить свой участок расцвести, и вспоминала подходящее заклинание. Стоило поднять руки для жеста активации, как из-за разделявших посадки низких кустов донеслась знакомая ругань. Оттуда появился Комар с бесчувственной Агатой на руках — она не рассчитала силы, накрыв заклинанием всё поле разом, и опустошила резерв.
Я понятливо посмотрела им вслед — на первой практике тоже сделала такую глупость. Вот только начальник меня в медблок на руках не носил, а прислал студента с соседнего поля с похожей бедой, и нам пришлось прямо там, под кустом, «прокачивать резерв». Исключительно в медицинских целях.
Я поёжилась и вернулась к своему заданию.
В столовую на отработку провинности мы шли голодные, уставшие и злые. У Элора, который чистил картошку, на очистках её оставалось больше, чем в кастрюле. Родрик, пока чистил, умудрился съесть почти всю морковку и зачем-то надкусил кабачок. Повара нажаловались на нашу «помощь» Комару. Он зашёл, оглядел масштаб бедствия и заявил, что помогать нам в кухне до конца практики, пока не научимся делать всё как следует. Застонали все: и повара, и студенты.