Выйти замуж любой ценой
Шрифт:
– Конечно. А чего делать-то надо?
– Пока сама не знаю… Нужно бы встретиться с Танькой…
– Я ей звонила. Домой. Мобильный она сменила. Трубку сняла какая-то баба и попросила представиться, а когда я назвалась, меня вежливо послали. А я, между прочим, хотела ей рассказать, какая беда с тобой приключилась. Боюсь, подругу ты потеряла…
– Ты хорошо помнишь наш разговор с Димычем накануне убийства? – задала я вопрос.
– Не очень, то есть мне казалось, что отлично помню, но когда в полиции меня допрашивали, то и дело лезли с уточнением. В общем, у меня сложилось впечатление, что Димыч был чем-то озадачен, и
– Мне кое-что сказал по телефону, на следующий день. Что-то вроде: она ничего не знает.
– Кто она?
– Понятия не имею, хотя, по логике, речь должна идти о Таньке, – вздохнула я. – Или нет?
– Ну… и чего она не знает?
Я вновь вздохнула. Подобие ответа копошилось в сознании: ничего не знает о неблаговидной роли Протасова? Ведь о нем мы как раз беседовали накануне. Но об этом пока Светке лучше помалкивать. С полчаса мы без всякого толка обсуждали загадочные слова Димки, напоследок Светка посоветовала мне «держаться», и я пообещала, не совсем понимая, что она имеет в виду. Возникло впечатление, что она об этом осведомлена даже меньше, чем я.
Отбросив мобильный в сторону, я вновь предалась гаданию на кофейной гуще. В квартире между тем царила тишина. Интересно, чем занят Платон Сергеевич? Уточнять не захотелось. Я поворочалась немного, устраиваясь поудобнее, и решила отправиться в объятия морфея. И тут же усмехнулась. Верно говорят: с кем поведешься, от того и наберешься. Еще немного, и я начну вставлять цитатки при каждом удобном случае. Хотя сие затруднительно: память у меня девичья, великих я не читаю, а из стихов помню лишь те, что были в школьной программе, да и то не очень хорошо. Начну цитировать и непременно перевру…
Платон Сергеевич тряс меня за плечи, склонив голову почти к самому моему лицу.
– Пора, красавица, проснись, – с улыбкой произнес он, когда я открыла глаза и буркнула:
– Чтоб тебя…
– Грубость девушку не красит, – сказал он и добавил: – Если мы теперь практически жених и невеста, тебе следует быть повежливей и демонстрировать свои лучшие качества. По крайней мере, до бракосочетания. Все разумные девушки именно так и поступают.
– Разумные девушки с типами вроде тебя не связываются… – Я села, потерла лицо ладонями и уставилась на него.
В комнате горел ночник, часы на мобильном показывали половину третьего.
– У тебя есть пятнадцать минут, чтобы собраться.
Сам Платон Сергеевич был в темной водолазке, ветровке и джинсах, черных. На ногах кроссовки.
– Не хватает шапочки с ушками и плаща, – сказала я, разглядывая его. – А так вылитый Бэтмен.
– Следовало ожидать, что ты любительница комиксов, – скривился он. – У тебя найдется костюм кошки?
– С какой стати ты разбудил меня среди ночи? – игнорируя его вопрос, задала я свой.
– А наш договор? Поторопитесь, мисс, нас ждут великие свершения.
– Тюрьма нас ждет, прости господи, если ты не оставишь своей глупой затеи.
– Тюрьма нам обеспечена, если на диване лежать.
– Это кровать.
– Тоже не очень хорошо. Пятнадцать минут, – сурово напомнил он и покинул комнату.
Я прошла в ванную, почистила зубы и умылась. Взглянув в зеркало, скроила рожу и рукой махнула. А потом провела краткую ревизию
Поспешно одевшись и предпочитая не думать о том, что меня ждет, я вышла из комнаты. Платон Сергеевич пасся в холле, махнул мне рукой, предлагая пошевеливаться, и открыл входную дверь.
– А где труп? – прошептала я, оказавшись вслед за ним на лестничной клетке.
Вместо ответа он продемонстрировал мне кулак. Я расценила это как призыв заткнуться и пожала плечами, теряясь в догадках. Осторожно ступая, точно по минному полю, Платон Сергеевич скользнул к соседней двери, достал из кармана ключи и вставил в замок. Дверь открылась практически бесшумно. Он вошел в темную прихожую, я замерла на месте. Он вопросительно посмотрел, я, само собой, головой покачала и шепотом напомнила:
– Я держу дверь. И только. За это ты берешь меня замуж. Может, соглашение невыгодное, но ты его сам предложил.
Он дважды моргнул, таращась на меня, потом, не говоря ни слова, скрылся с глаз долой в чужой квартире. А я осталась возле двери. На лестничной клетке только две квартиры, так что разглядывать особо нечего. Лифт вызвал легкое беспокойство, но вряд ли кто поднимется на этот этаж, да и на другие тоже: время самое неподходящее. Хотя… Значит, он спрятал труп в жилище соседа… Они, должно быть, приятели, если у Протасова есть ключи… Я свои больше никогда никому не доверю. До чего только не додумаются некоторые, чтобы осложнить тебе и без того нелегкую жизнь. Тут я услышала осторожные шаги, а вскоре очам моим предстал Платон Сергеевич, на плече он держал ковер, скатанный в рулон. Только я хотела спросить: какого лешего он ему понадобился, как начала размазываться по стенке, сообразив, что в этом самом ковре. На лице Протасова отобразилось страдание, ноша, судя по всему, была тяжела. Я зажмурилась и совсем было решила смыться, наплевав на договор, но Платон Сергеевич шикнул:
– Запри дверь, – и сунул мне в руки ключи.
Я машинально их взяла и дверь заперла. За это время Протасов успел вызвать лифт, вошел в него вместе со своей жуткой ношей и оттуда нетерпеливо на меня поглядывал. Дивясь на себя все больше и больше, я последовала за ним. Он нажал кнопку с буквой «Р» и, глядя куда-то вверх, принялся насвистывать.
– Больной на всю голову, – прошипела я, имея в виду затею в целом.
– Я нервы успокаиваю, – обиделся он.
Лифт остановился, мы оказались перед дверью, ведущей в паркинг.
– Брелок на ключе, – кивнул Протасов.
Дрожащей рукой я приложила брелок к считывающему устройству и распахнула дверь, пропуская Платона Сергеевича вперед. Его машина стояла всего в нескольких метрах от входа. Это я сочла большой удачей. Кстати сказать, паркинг был огромный, подо всем домом и огороженный двором, а в доме подъездов семь, не меньше. В плане дом представлял пятиугольник. Очень неплохой домик… В каждом подъезде охрана… Тут до меня дошло, что охрана в паркинге тоже должна быть. Я завертела головой и на бетонном столбе в нескольких метрах от себя увидела видеокамеру. Платон Сергеевич в это время деловито укладывал труп в багажник. Если мне и светит замужество, то происходить бракосочетание будет в тюрьме.