Выйти замуж в борделе
Шрифт:
Оберан повёл себя до удивления экстравагантно. Он подпрыгнул, словно ужаленный мехошмелем, вскочил на ноги и попытался загородить меня собою. Почему попытался? Да потому что с его конституцией тела и лишним весом это я скорее могла загородить его, чем он меня. Наверное, стремительный прыжок Оберана с дивана выглядел бы весьма прилично, будь на нём надета рубашка или сюртук, но, кажется, он не заметил того, что я сняла с него грязную одежду, пока он лежал без сознания.
– Дядя, что ты здесь делаешь? – Я не видела лица Оберана, но его голос прозвучал несколько растеряно.
Дядя?! Я мысленно застонала. Во-о-от,
– А что делает приёмная дочь господина Трейтса у тебя дома? И почему ты не одет? – гулко пробасил господин Гордан, уперев огромные кулачища в бока и буравя племянника многообещающим взглядом из-под кустистых бровей.
– Дочь господина Трейтса? – Настал черёд удивляться Оберана.
Мужчина сделал медленный шаг в сторону и посмотрел на меня с изумлением. В глазах вдруг промелькнуло понимание. Похоже, он только сейчас проанализировал моё поведение и понял, что блины я ела не руками, а приборами, и знала, как их правильно сложить, к прислуге явно привыкшая, а ещё разбираюсь в договорах и даже смогла распознать кольцо, снабжённое чарами внушения.
«Ну, всё. Влипла», – резюмировал внутренний голос. А если учесть, как трепетно жители Мустафании относятся к семейным ценностям, то сейчас вид полуголого племянника рядом с какой-то девицей на диване наверняка вызовет сердечный приступ у господина Гордана. Мне даже стало чуточку жаль супруга, который не далее как сегодня утром признался в том, что в свои тридцать два или тридцать три всё ещё является девственником. Это в какой же строгости его воспитывали всю жизнь и насколько его дядя властный человек, раз ни мгновения не сомневался в том, что племянник бросит свою возлюбленную Нессу ради договорного брака с неизвестной дамой по одному только его приказу.
А потом до меня дошло: Гордан узнал меня! А ещё он знает лично моего отчима, с которым вчера вечером очень крупно поссорился. А сколько гадостей они могли наговорить друг другу потом, после моего ухода?! Господин Гордан ан Бакшах точно не упустит возможности, чтобы распустить сплетни в Штолле про непозволительное фривольное поведение дочери своего конкурента. Ведь Леон и этот напыщенный индюк-тиран так и не подписали партнёрский договор, а они оба торгуют специями и пряностями. Не сомневаюсь, что вчерашние многочасовые базарные торги и заявление моего отчима, что любимая дочь никогда не выйдет замуж за мустафанца, немало уязвили самолюбие Гордана, который ради этой сделки приплыл аж из самой Мустафании. Глупо надеяться на то, что оскорблённый конкурент по бизнесу упустит случай испортить репутацию рода Трейтсов.
– Господин Гордан, вчера после нашей встречи в мустафанском ресторане я поняла, что мой отчим сильно погорячился. – Я понимала, что надо брать дело в свои руки, иначе дойдет до скандала. Мысли в голове путались, но я придумала соответствующую случаю линию поведения. – Совершенно неожиданно я столкнулась с Обераном на ступенях этого изысканного заведения…
Тут со стороны
– В этом изысканном заведении, – повторилась я. – И раз уж согласно договору вы и мой отчим хотели, чтобы мы заключили брак, мы решили познакомиться поближе.
– И поэтому вы на следующее утро оказались в особняке моего племянника? – совершенно невежливо перебил меня родственник супруга. – Я, конечно, знал, что Таршер отличается от Мустафании, и семейные ценности здесь не в почёте, но никак не думал, что нравы местной молодежи настолько свободны. Признаться, глубоко опечален этим фактом, – проговорил господин Гордан, переводя недовольный взгляд с племянника на меня и обратно. – После всего того, что наговорил мне ваш отчим, и факта наличия вас в особняке Оберана в… – он сделал паузу, внимательно посмотрев на мою одежду, – рубашке моего племянника, я уже сомневаюсь, что вы – подходящая партия. Я хотел, чтобы он женился на достойной женщине, а не на блудяшке!
Как-как этот охальник только что меня назвал?!
– Дядя, – влез в разговор Оберан, предчувствуя грозу, – я как раз хотел тебя осчастливить тем, что наконец-таки женился!
– Ты же обещал мне не подписывать брачный договор с этой шалавой Ванессой до первого числа зимнего месяца! – взревел Гордан, оборачиваясь к своему племяннику. – Как ты посмел меня ослушаться?!
Ого! Теперь понятно, в кого у Оберана такие властные нотки в голосе. Мне даже как-то не по себе стало, когда господин ан Бакшах повысил голос на своего племянника. Определённо, тиран и деспот, привыкший, что его всегда слушаются и ни в чём не перечат. Хотя, конечно, в чём-то я согласна с Горданом: Ванесса – действительно неподходящая партия для Оберана. Даже этот напыщенный индюк понял, что она – охотница за деньгами племянника. При всём его плохом настроении и оскорблениях в мой адрес, племяннику он всё-таки желал всего хорошего.
– Я женился, как ты и хотел, на Габриэлле Трейтс, дочери Леона Трейтса, аристократа и при этом самого успешного торговца пряностями и специями в Штолле! – радостно прервал крик своего дяди Оберан и привлёк меня за талию к себе.
Судя по тому, что Оберан изначально намеревался никому не рассказывать про наш поспешный брак, я понимала, что отношения в этой семье между родственниками действительно сложные. С другой стороны, он не хотел никому рассказывать про брак с гулящей девицей из кабаре «Райский остров», а вот представить в качестве жены дочь уважаемого аристократа – не стыдно. Я тяжело вздохнула. Ну, вот и сейчас Оберан поменял мнение обо мне исключительно из-за моей фамилии и денег моего отчима. В сердце заворочался червячок обиды.
Но я не винила Оберана. В той двусмысленной ситуации, в которой нас застал господин ан Бакшах, единственное, что могло бы спасти его и мою репутацию – это признание, что мы с ним теперь супруги. Только в этом случае господину Гордану будет невыгодно распускать слухи, что приёмная дочь Леона Трейтса остаётся на ночь в доме у мужчины сразу же после знакомства.
Конец ознакомительного фрагмента.