Выйти замуж за Лича

Фейри Лейла

И все же мысль о том, чтобы наесться досыта, постоянно присутствовала в моем сознании, дразня и пронизывая насквозь. Наконец Вирджил заговорил, и я сосредоточился на его словах, чтобы отвлечься от мыслей о еде.

И все же его слова были как пощечина.

— Здесь нет мужчин, которым ты могла бы угождать. — сказал он, и сквозь его тень я почувствовала его гнев.

Это заставило меня задрожать.

— Здесь есть только я, и способ угождать мне другой. Я уже говорил тебе. Я желаю тебе быть здоровой и преуспевающей. Я хочу, чтобы твоя жизненная

сила была мощной и крепкой. Мэй, я уже говорила тебе об этом. Так кто же этот мужчина, которому ты пытаешься угодить? Потому что это не я.

Я задрожала, и из моих глаз снова потекли слезы.

Он был несправедлив!

Я делала все, что могла, старалась изо всех сил, но голоса… Они не давали мне покоя.

Они никогда не останавливались. И они продолжали называть меня уродиной. Недостойна его любви. Отвратительная личинка, которая просто не хотела превращаться, что бы для этого ни делали.

— Я пытаюсь! — я закричала, желая, чтобы он понял. — Я пыталась есть! Я делала это! Три раза в день, сколько бы времени это ни занимало, но… Но это было так трудно. И ты… Сначала мне было все равно. Ты был незнакомцем. Но ты был таким хорошим, таким милым, и мы проводили вместе по нескольку часов каждый день, и я… я начала беспокоиться. И есть стало невозможно. Я хочу быть красивой для тебя!

Вирджил с любовью погладил меня по волосам и некоторое время ничего не говорил. А когда заговорил снова, то продолжал успокаивающе прикасаться ко мне, даже его слова причиняли боль.

— Значит, я тебе небезразличен, и поэтому ты хочешь умереть? Это то, что я понял из того, что ты только что сказала, и это заставляет меня злиться на тебя. Это также причиняет боль. Мне никогда не было больно из-за слов другого человека, Мэй. Это своеобразная боль. Такое чувство, что только ты можешь это успокоить.

Я сглотнула, чувствуя, как у меня сжимается горло, а в висках стучит головная боль. Дело было не в нем, на самом деле, нет, но я сказала это так, как будто это было так. Я даже себя не понимала, и мои мысли путались.

Я просто хотела, чтобы он ушел.

— Мне жаль. Я не хотела тебя обидеть, я просто так устала. Пожалуйста, дай мне поспать!

Я умолял его.

— Нет. — сказал Вирджил, прижимаясь щекой к моим волосам. — Я хочу, чтобы ты сказала мне, почему ты не ешь. Я обдумал причины, которые ты мне привела, и они не имеют особого смысла.

Внезапно я перестал чувствовать усталость.

Я была в ярости. Мое сердце забилось в лихорадочном ритме, я вырвался из объятий Вирджила и повернулся к нему лицом, тяжело дыша.

— Не притворяйся, что понимаешь меня! — сказала я, и мой голос был на грани рыдания. — Ты не человек! У тебя в голове нет голосов, которые кричат на тебя на каждом шагу! Ты говоришь, что слова впервые причинили тебе боль? Эти слова, звучащие в моей голове, ранят меня каждый день, пока я не истекаю кровью!

Я наблюдала за ним, тяжело дыша и просто бросая ему вызов сразиться со мной. Но Вирджил склонил голову набок, его глаза

затуманились, пока не стали темно-синими, и спросил:

— О чем говорят голоса? — я колебалась, но все же зашела так далеко.

С таким же успехом я могла бы рассказать ему все. Не похоже, чтобы он мог найти меня более уродливой. Более отвратительной.

Все было потеряно.

Сдерживая рыдания, я сказала ему, и яд, который обычно сопровождал мои слова, вырвался из моего горла, ядовитый и резкий.

— Ты толстая и ленивая, Мэй. Думаешь, ты кому-нибудь понравишься, если останешься такой? Отвратительная девчонка, у которой рот набит едой. Неудивительно, что твои родители бросили тебя. Им было невыносимо смотреть на твою пухлую физиономию, свинья. Они не смогли бы полюбить тебя, и никто не должен их винить. Если ты не будешь стараться больше, никто никогда не будет. Перестань есть! Ты выглядишь такой жалкой со своими жирными щеками. Ты должна стараться больше, Мэй. Не разочаровывай. Ты думаешь, мужчины хотят смотреть на толстых балерин? Такая ленивая девушка. Ты будешь голодать, пока не сбросишь десять фунтов. Может быть, это тебя чему-то научит. Может быть, когда ты увидишь, какой красивой можешь быть, ты поймешь.

После того, как я выплюнула мерзкие обвинения, вертевшиеся у меня в голове, я упала обратно на кровать, измученная и опустошенная. Тень Вирджила окутала меня, сжимаясь вокруг моего сердца, и я не протестовала.

Я лежала с открытыми, рассеянными глазами, дышала часто и неглубоко, мое сердце трепетало, как бабочка в ловушке. И это действительно было похоже на то. Как будто я вот-вот превращусь, только теперь это пугало меня.

— Я действительно умираю? — прошептал я.

— Нет. Я тебе не позволю.

Я хотела рассмеяться, но мое тело лихорадило и я чувствовала себя странно, как будто я была отделена от него.

В груди появилась боль, и я с трудом сглотнула. Теперь, когда гнев прошел, осталась только слабость.

— Пора идти. — тихо сказал Вирджил, поднимая меня с кровати.

Он взял меня на руки, и сквозь туман, отравляющий мои мысли, проникла тупая сердечная боль.

Так вот оно что. Как и все до него, Вирджил собирался отвергнуть меня. Он посадил бы меня в свою карету и отправил восвояси.

Я дрожала, беззвучно рыдая, и жалела, что не стала сильнее.

Красивее.

Я хотела быть женщиной, которая могла бы стать бабочкой, не умирая.

— Ш-ш-ш, моя дорогая. — успокоил он меня, его тень с нежностью скользнула по моим щекам и ключицам, когда он остановился перед шкафом в моей комнате. — Ты не толстая. Ты поправишься. Я же сказал тебе, что не дам тебе умереть.

— Ты… Ты не позволишь мне уйти? — просила я, сбитая с толку его словами.

— Никогда. — сказал Вирджил, и его тень сгустилась. — Мне очень жаль, Мэй. Ты сейчас увидишь что-то по-настоящему ужасное, что-то, что заставит тебя бояться меня, но я все равно не отпущу тебя. А теперь одевайся, чтобы не замерзнуть на улице.