Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево

Царева Маша

– Смотри! – скомандовал Успехов, и я непроизвольно подчинилась.

Это было ужасно. К горлу мягко подкралась тошнота, и в тот момент я обрадовалась, что у него не хватило такта покормить меня ужином. Я вдруг почувствовала себя персонажем третьесортного фильма ужасов – низкопробной киношки с хохочущими отрубленными головами.

В руках у Семена были зубы! Его собственные зубы. То, что я первоначально приняла за фарфоровые дорогие коронки, оказалось всего-навсего вставной челюстью! Успехов смотрел на меня и беззубо

улыбался. Его десны были розовыми, как докторская колбаса.

– Боже… – только и смогла проскулить я.

– Што, нравлюш? – прошепелявил герой-любовник. – Шоглашен, это мошет шмотреться шокирующе, но говорят, што шо мной хорошо целоваться. Незабываемое чувштво!

– Я… это самое… лучше пойду, – нервно сглотнула я.

– Ты только попробуй, Жанна. То есть Шаша.

– Нет-нет, все в порядке, – моя рука нащупала дверную ручку. Внимание, любители малобюджетных ужастиков, главная героиня собирается сбежать от монстра, – просто мне вдруг стало нехорошо. Наверное, съела что-то не то.

К сожалению, в дурацких триллерах монстр всегда успевает настичь героиню. Даже если она несется от него со всех ног, а он медленно ползет следом. Ничего не поделаешь, таковы законы жанра. Семен схватил меня за руку, когда дверь была уже открыта. Хватка у него оказалась железная.

– Шаша! Тебе будет хорошо! – беззубый рот потянулся к моим губам. – О, Шаша, ты такая крашивая! У тебя такие волошы.

Его цепкие ручонки запутались в моих волосах. Одно радовало – мои руки оказались на свободе, и я смогла наконец полностью открыть дверь. Осталось разобраться, где тут выход. Я с детства страдаю топографическим кретинизмом, а в многокомнатной квартире Семена ориентироваться было не проще, чем в ночном лесу.

– Мне и правда пора идти, – я резко отступила назад.

Но я не учла одного обстоятельства, которое в итоге оказалось роковым. На запястье Семена были часы – массивные золотые часы «Rolex». Они-то и запутались в моих волосах, вернее, в моем роскошном парике. Иблондинистые кудри повисли на руке у Семена, в то время как сама я очутилась в коридоре – том самом, с лампами «Тиффани».

– А-а-а!!! – вдруг визгливо завопил Успехов. – Помогите!

При этом он нервно тряс рукой, пытаясь стряхнуть парик.

– Да не волнуйся так, это же просто парик. Дай отцеплю.

Но Семен меня даже не слушал. С его лица разом схлынули все краски (кроме солярийного загара, разумеется), в тот момент ему можно было дать и семьдесят лет. Сразу стало заметно, что герой-любовник довольно потаскан – его щеки обвисли, под глазами было черным-черно, а многочисленные мелкие морщины, темные от загара, делали его похожим на испуганную обезьянку.

– Помогите! Кто-нибудь! – истошно орал Успехов. – Она мутировала!

Мне стало смешно. Почему-то я часто попадаю в довольно необычные ситуации. Например, однажды шла с мужчиной по улице, поскользнулась

и, падая, но надеясь восстановить равновесие, схватилась за его галстук. Бедолага захрипел и задергался. Наверное, он бы умер, не окажи я ему посильную первую помощь. Больше он мне никогда не звонил. (Ну и зря, потому что, во-первых, я не виновата, а во-вторых, все могло кончиться куда более плачевно, если бы я весила чуточку больше.) Аеще был случай – в ресторане пролила на своего кавалера графин с глинтвейном. А на нем был новый светло-бежевый костюм. Не говоря уж о том случае, когда в самый ответственный момент эротического свидания из моего лифчика выпала силиконовая подкладка – после этого я не ношу лифчики, визуально увеличивающие грудь.

Но, признаюсь, за чудовище-мутанта меня приняли впервые.

– Я не мутировала, – давясь смехом, объяснила я, – это парик. Просто парик.

– Парик? – тупо повторил Успехов. Потом рассеянно прищурившись, посмотрел на слегка помятую шевелюру, которую он все еще держал в руке. – Господи, Шаша, да ты чуть меня до шмерти не довела.

Наконец ему удалось освободиться от парика. Брезгливо сморщившись, он вернул его мне. А потом четким, выверенным движением водрузил на место вставную челюсть и воинственно щелкнул зубами.

– Это нехорошо! Саша, ты меня обманула.

– Я?! Это еще почему?

– Ты не говорила, что ты… лысая, – сухонький указательный палец Семена Успехова уткнулся мне в плечо, – ты не обижайся. Но у меня с тобой… просто не получится.

– Почему? – еще больше развеселилась я.

– Понимаешь… я люблю естественных женщин, – он отвел взгляд в сторону, – мне кажется, люди не должны украшать себя, потому что ничего не может быть лучше естественной красоты.

Я фыркнула и нахлобучила парик.

– Ладно, пойду я. Кстати, я тоже люблю естественную красоту. А не мужчин, которые загорают в солярии, носят каблуки и вставные челючти. Яшно вам, гошподин Ушпехов?

Он даже посерел от злости. Решив в очередной раз не испытывать судьбу, я стремглав ринулась к входной двери.

Каюсь, по дороге случайно опрокинула одну из ламп «Тиффани».

* * *

Вернувшись домой, я первым делом позвонила Жанне. Больше всего на свете мне хотелось ее пристрелить, но физической расправе я предпочла драку психологическую.

– Ну что, получилось? – вместо приветствия поинтересовалась она.

– Да, – спокойно сказала я, – спасибо тебе большое за визитку. Я влюблена.

Жанна озадаченно помолчала, а потом переспросила, причем весьма настороженно:

– Влюблена?… Э-э-э… В кого?

– В Семена Успехова, кого же еще, – я попыталась говорить тоном самодовольной счастливой домохозяйки, – я считаю, что он просто находка.

– И что… ты… Ты спала с ним? – с коротким смешком спросила так называемая подруга.