Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево
Шрифт:
Но по закону подлости именно эта разновидность любви уже в который раз меня обезоруживает. Любовь с первого взгляда – это те самые хрестоматийные грабли, на которые я наступаю снова и снова.
Так было с Весниным. Я увидела его в том чертовом самолете, и мои мозги размягчились, как эскимо в сломанном холодильнике. Губы сами собой растягивались в идиотской ухмылке, а на лбу сияющими буквами было написано: на все согласна. Я была этакой «девушкой– да». Ходячий транспарант в защиту романтики в мире, который насквозь пропитан цинизмом. И куда
И вот теперь – то же самое.
Я смотрела на зеленоглазого миллионера и млела, как кот на солнечном подоконнике. Что же я за человек?
Я обо всем этом думала, а сама продолжала ему улыбаться. Ничего не поделать – притворяться я не умею, актриса из меня никудышная.
– Так что насчет мартини? – он предусмотрительно забрал у меня сумку. Я оценила этот жест – люблю заботливых мужчин. Правда, практика показывает, что большинство из них остаются джентльменами только до первого секса.
Я знала, что ответить. На такой случай у меня заготовлена классическая фраза:
– Ну-у-у-у… вообще-то на сегодняшний вечер у меня пять приглашений на вечеринки…
Его загорелое лицо вытянулось. И я возликовала – зеленоглазому Эдуарду явно хотелось провести сегодняшний вечер со мной! Со мной! И это даже несмотря на то, что роскошный блондинистый парик остался дома.
– Но в принципе их можно и отменить, – быстро переиграла я.
– Из-за моего мартини? Лихо.
– Ладно уж, едем. А там разберемся.
На стоянке меня поджидал очередной приятный сюрприз. Лучший индикатор благосостояния мужчины – его любимая игрушка; как правило, ею является автомобиль. Эдуард подвел меня к приземистой гоночной «Тойоте» наглого красного цвета. Думаю, не будет преувеличением, если я скажу, что каждая девушка иногда робко лелеет такую фантазию: прокатиться в машине, больше напоминающей космический корабль, за рулем которой восседал бы плечистый брюнет, похожий на Рикки Мартина.
О, все встречные мужчины будут шеи сворачивать на этот автомобиль. А все встречные женщины – соответственно на Рикки Мартина. Да, еще один немаловажный штрих – для такой поездки каждая уважающая себя модница должна обзавестись косынкой от Ива Сен Лорана и огромными темными очками в стиле Жаклин Кеннеди. Тогда законы жанра будут соблюдены на все сто процентов.
– О чем задумалась? – Эдуард любовно похлопал ладонью по капоту; таким жестом фанат коневодства ласково приветствует любимого племенного жеребца.
– Автомобиль как фаллический символ, – провозгласила я. Мне вдруг вспомнилось мое позорное приключение в автосалоне, и я решила «блеснуть». – Я интересуюсь автомобилями. Ты какие двигатели предпочитаешь – дизельные или карбюраторные?
– Что?! –
– Ты спросил, о чем я подумала, я честно ответила. Или мне надо было соврать, что размышляю о новом платье?
– Мало того, что эта девчонка не в ладах со спортом, так она еще и феминистка! Какой кошмар, – он открыл дверь, и я изящно (по крайней мере, хочется верить, что это было изящно) забралась внутрь. – Куда едем? В «Маккой»?
– «Маккой», – хмыкнула я, – самое развратное местечко в городе. Бар моей юности.
– Девушка, вы в курсе, что я начинаю коллекционировать ваши пороки? Первое: она не может справиться со штангой. Второе: она феминистка. Третье: к тому же развратница… Да-а-а, пункт третий обнадеживает!
Хохоча, я прикоснулась ладонью к его губам:
– Не продолжай!
А он… он вдруг мою ладонь поцеловал. Вернее, вряд ли это можно было назвать полноценным поцелуем. Скорее то была непроизвольная нежность: его губы всего на одну секунду вытянулись в тугую трубочку, плотнее прижавшись к моей руке.
Но я почему-то смутилась.
Какое-то время мы молчали. Потом он заговорил о чем-то нейтральном. О спорте, о том, с каких упражнений мне следует начать следующую силовую тренировку. Похоже, он неплохо в этом разбирался; наверное, в юности был спортсменом.
Я тоже оседлала безопасную тему, от которой за версту веяло смертной скукой, – досуг в Москве.
Я рассказывала о новом ночном клубе, в котором мне на днях довелось побывать. Мы вместе посетовали на несправедливую строгость московского фейс-контроля. В любой модный бар Западной Европы можно прорваться окольными путями. Вызвать арт-директора, уломать охранника. А вот с московскими церберами, караулящими вход дорогих дискотек, договориться невозможно.
Мы словно играли роли преувеличенно вежливых людей, все умственные силы которых направлены на поддержание светской беседы.
Но мы оба – и я, и зеленоглазый миллионер Эдуард– знали: самое важное, что могло произойти в тот вечер между нами, уже произошло.
– Жанна!!! Жанка! – голосила я в телефонную трубку. – Знаешь, что со мной случилось?! Ты даже не представляешь, что произошло!!
– Не кричи мне в ухо. Что там у тебя? Залетела? Выиграла в лотерею? Завела щенка?
– Да ну тебя. Просто я влюбилась.
После паузы, во время которой я уж решила, что нас разъединили, Жанна холодновато поинтересовалась:
– Это что, запоздалая первоапрельская шутка?
– Нет, чистая правда. Влюбилась в мужчину, с которым познакомилась в спортзале. Его зовут Эдуард. Можно просто Эдик. Он миллионер. И завтра вечером у нас свидание.
– Ты там, случаем, не обкурилась? – подозрительно спросила Жанна. – Ты же звонила пару часов назад и сообщила, что подцепила классного мужика. И вот проходит два часа, а ты уже готова. Так не бывает, – авторитетно заявила телефонная трубка.
Но я телефонной трубке не поверила.