Выжить, чтобы умереть
Шрифт:
– Я жила в Итаке. А ты где?
– В Нью-Гемпшире. С тетей и дядей.
– Я ни разу не была в Нью-Гемпшире.
Уилл придвинулся к девочке так близко, что его большая голова закрыла восходящую луну.
– А раньше я жил в Мэриленде, два года назад, когда мама и папа были еще живы. Это говорит тебе о чем-нибудь?
Клэр покачала головой:
– Я бы не запомнила. Я своих-то маму и папу с трудом вспоминаю. Какие у них были голоса. Как они смеялись и чем пахли.
– Это ужасно грустно. Грустно, что ты не помнишь их.
– У меня есть альбомы
От прикосновения Уилла девочка вздрогнула и отшатнулась. Ей не нравилось, когда к ней прикасались. Не нравилось с тех пор, как она пришла с себя в той лондонской больнице; там прикосновение означало очередной укол иглы, то, что кто-то еще, пусть даже с хорошими намерениями, снова причинит боль.
– «Вечерня» должна теперь стать нашей семьей, – пояснил он.
– Ага. – Клэр фыркнула. – Доктор Уэлливер постоянно об этом толкует. Что мы большая счастливая семья.
– Приятно в это верить, верно? Что все мы заботимся друг о друге.
– Конечно. А еще я верю в зубную фею. Люди не заботятся друг о друге. Они только о себе заботятся.
Между деревьями мелькнул луч света. Клэр развернулась, заметила подъезжавшую машину и вдруг помчалась к ближайшим зарослям кустарника. Уилл последовал за ней, шумно, словно лось, передвигая своими огромными ногами. Он плюхнулся рядом с Клэр.
– Кто это приехал в такое время? – прошептал он.
Во дворе остановился темный седан, из него вышел мужчина, высокий и стройный, как пантера. Незнакомец не задержался возле автомобиля, а в ночь он вглядывался так, словно во тьме мог обнаружить нечто невидимое для всех остальных. На один безумный момент Клэр даже подумала, что он смотрит прямо на нее, и опустилась чуть ниже, чтобы спрятаться от всевидящего взора под кустом.
Парадная дверь школы распахнулась, выпустив во двор свет, и на пороге возник директор Готфрид Баум.
– Энтони! – крикнул он. – Спасибо, что приехал так быстро!
– Тревожные обстоятельства.
– Судя по всему. Заходи, заходи. Твоя комната готова, и тебя ждет ужин.
– Я поел в самолете. Нам нужно перейти прямо к делу.
– Разумеется. Доктор Уэлливер отслеживала бостонские события. Она может посодействовать, если это необходимо.
Парадная дверь захлопнулась. Клэр поднялась на ноги – ей стало любопытно, кто же такой этот странный гость. И почему директор Баум казался таким встревоженным.
– Сейчас я осмотрю эту машину, – сказала девочка.
– Не надо, Клэр, – запротестовал Уилл.
Но она уже приближалась к седану. Капот был еще теплым с дороги, вощеная поверхность поблескивала в лунном свете. Девочка прошлась вокруг автомобиля, поглаживая его рукой. По эмблеме на капоте она поняла, что это «мерседес». Черный, гладкий, дорогой. Машина богача.
И конечно же, автомобиль был заперт.
– Кто он? – поинтересовался Уилл.
Мальчик наконец-то нашел в себе смелость выйти из-за куста и теперь остановился возле Клэр.
Она взглянула на западное крыло, где в освещенном окне на мгновение
– Мы знаем, что его зовут Энтони.
9
Той ночью Мауре не удалось крепко заснуть.
Вероятно, дело было в незнакомой постели, а может, всему виной здешняя тишь, такая глубокая, что, казалось, сама ночь, ожидая чего-то, затаила дыхание. Когда она проснулась в третий раз, уже взошла луна; она светила прямо в ее окно. Маура не стала задергивать шторы, чтобы впустить свежий воздух, и теперь ей пришлось выбраться из кровати, чтобы с помощью штор отгородиться от света. Задержавшись у окна, она взглянула на раскинувшийся внизу сад. Он тонул в лунном сиянии; каменные статуи светились, словно призраки.
«Неужели одна из них только что пошевелилась?» – не поверила своим глазам Маура.
Она стояла, вцепившись в занавески, и пристально глядела на статуи, которые напоминали шахматные фигуры в окружении стриженых кустов. На фоне этого призрачного пейзажа двигалась тонкая фигурка с длинными серебристыми волосами и изящными, как у нимфы, конечностями. По саду прогуливалась девочка.
По коридору мимо ее двери заскрипели шаги. До Мауры донеслись мужские голоса.
– …мы пока не уверены, реальна ли угроза, однако доктор Уэлливер, похоже, убеждена в этом.
– Судя по всему, полиция контролирует ситуацию. Нам остается только наблюдать и ждать.
«Я знаю этот голос», – подумала Маура. Она натянула халат и открыла дверь.
– Энтони! – позвала доктор Айлз.
Энтони Сансоне повернулся к ней лицом. Весь в черном, он стоял рядом с Готфридом Баумом, который был куда ниже его; в слабоосвещенном коридоре Сансоне казался жутковатой, почти зловещей фигурой. Маура обратила внимание на его помятую одежду, усталые глаза и поняла: путешествие было долгим.
– Простите, если я разбудил вас, Маура, – извинился он.
– А я и не знала, что вы собираетесь приехать в школу.
– Мне необходимо решить несколько вопросов.
Сансоне улыбнулся, но усталая улыбка не коснулась его глаз. В коридоре чувствовалось напряжение, которое настораживало Мауру. Его можно было заметить по лицу Готфрида Баума и по холодной отстраненности, с которой Сансоне обратился к доктору Айлз. Он никогда не был открытым, приветливым человеком, и Маура порой даже задумывалась: а вдруг он ее терпеть не может? Сегодня скрытность Сансоне казалась совершенно непробиваемой.
– Мне нужно поговорить с вами, – сказала она. – Насчет Джулиана.
– Разумеется. Может быть, утром? Я пробуду здесь до вечера.
– Вы приехали так ненадолго?
Он пожал плечами, словно извиняясь:
– Я бы с радостью пробыл здесь дольше. Но свои опасения вы всегда можете обсудить с Готфридом.
– У вас есть какие-то опасения, доктор Айлз? – удивился Готфрид.
– Да, есть. Они касаются того, почему Джулиан оказался здесь. Ведь «Вечерня» не просто интернат и не просто пансион, верно?