Шрифт:
Глава
1
Он ждал.
Двадцать зим минуло, как Варм взял себе первую рабочую жену, теперь их у него четыре. По здешним понятиям он был богат, но лишь только теперь мог позволить роскошь, взять жену для души. Варм был удачливым охотником, и видным мужчиной. Высокий рост, мощное телосложение, две выносливые ноги, и четыре сильные, бугрящиеся мышцами руки. Его лицо казалось высеченным из камня. Правильные черты лица, два ярко зелёных, словно кошачьих, – глаза, прямой нос, густые брови и копна длинных, вьющихся, смоляных волос.
У него был большой
– Варм! – послышался оклик. – Можешь войти…
Мужчина встал с замшелого камня, взял в руки крепкий дубовый посох, – для устойчивости, хохотнул про себя, кто знает, кого я сейчас увижу?! Какая она?
Варм представлял себе женщину с четырьмя руками, волосы длинные … Впрочем, нечего себе голову забивать понапрасну, каких он только женщин на своём веку не насмотрелся, и, всё же это были только рабочие, – подумал он. Тех – же, которых холят и прячут от посторонних глаз, тех, что стоят целое состояние, из-за которых нередко льётся кровь – таких не видел ни разу. И не каждый мужчина может накопить и за всю жизнь достаточно, чтобы выкупить такую, у её семьи…
– Варм, – так ты идёшь или передумал?!
Варм вздрогнул, встряхнулся по звериному, и направился к входу в пещеру. Думая в который раз о том, как у Шестинога могла родиться дочь, достойная стать «женой для души»?! – Впрочем, – подумал он, может всё дело в его жене, ведь Шестиног тоже её никому не показывает.
А ещё вспомнил таинственное слово «гены», он не знал, что означает это слово, но им объяснялось, почему зачастую, родившийся младенец был совершенно не похож на одного родителя, но являлся точной копией второго или вообще оказывался, ни на кого не похожим.
Для того чтобы войти в жилище Шестинога, пришлось сильно нагнуться. Для себе подобных, Варм был очень высок ростом. Шагнув через порог, он сразу оказался в большой пещере, в центре которой горел огонь. Больше Варм ничего не мог разглядеть после дневного
света.
– Долгих лет тебе и славной охоты, – послышалось приветствие из дальнего угла пещеры. Голос был нежным и явно принадлежал женщине, – но какой!
– «Она»! – Промелькнуло в голове у мужчины, и тут же, ёкнуло сердце, и словно отнялся язык.
Забыв ответить на приветствие, он стал пристально разглядывать незнакомку. Варм увидел стройную женщину с длинными и чёрными как ночь волосами. У неё было четыре руки, что было вполне обычно (по крайней мере, для рабочих жён), но что его поразило больше всего – две ноги! Две! Такого Варму ещё не приходилось видеть, разве только на одном полустёртом от времени изображении, которое он зим десять назад выменял у Копателя.
Две очаровательные стройные ножки, с крохотными ступнями, сделали несколько шагов ему навстречу.
– И такая женщина будет моей?! Непостижимо!
Словно читая его мысли, женщина засмеялась приятным низким смехом и произнесла:
– «Похоже, я несколько сбила тебя с толку? Я не Агайя, я Вельма – её мать. Прежде чем ты её увидишь, я должна кое-что объяснить. Многие богатые и уважаемые люди мечтали бы видеть её своей. Но моя дочь наделена некой властью над живым миром, окружающим нас. Ядовитые твари, и самые страшные хищники, на которых ходят по несколько охотников, льнут к её ногам и ласкаются. Она чувствует приближение опасности, и может лечить руками. Всё это замечательно и не раз спасало жизнь ей самой, её отцу – Шестиногу, да и мне, но мужчины боятся необъяснимой её силы, природы которой не в состоянии понять и уходят, уходят… Женщина погрузилась в молчание и словно в раздумье добавила:
– «Поэтому и отдаём мы её не так дорого, как она того заслуживает. Цену ты знаешь…»
Варм, был заинтригован тем, что женщина рассказала о своей дочери, он торопливо сбросил с плеч мешок, и протянул его матери.
Вельма молча, заглянула внутрь, и с уважением посмотрела на Варма.
– Кажется, мы не ошиблись в тебе, добро пожаловать в нашу семью! Тропы осёдланы, Агайя ждёт тебя.
Со стороны прочих помещений пещеры послышался нарастающий шум, крики, отбросив шкуру, закрывающую вход, в пещеру вбежал Шестиног, его грубое, обветренное лицо, светилось детской радостью и вид имело глуповато-счастливый. Вельма улыбнулась: наконец – то! И пояснила Варму:
– У Шестинога пять рабочих жён, которые родили ему семь дочерей, впрочем, их было четырнадцать, как ты понимаешь… но Шестиног так ждал сына! – Наконец-то, – повторила она, и пригласила следовать за ней.
Идти пришлось довольно долго. Жилище Шестинога, казалось, состоит из одних извилистых коридоров. Наконец, все трое дошли до крайней пещеры. Дальше, у выхода, лежали несколько собак. Завидев хозяина, они дружно подняли головы и потянули носом воздух в ожидании подачки, но Шестиногу было не до них. Откинув полог, он вошёл в пещеру, следом вошли и Варм с Вельмой.
Роженица лежала на каменной скамье, укутанная шкурами. На широком плоском лице все три глаза светились необычайной гордостью. Двумя парами рук она держала по свёртку. Выбирай, – сказала она, и, протянула обоих сыновей Шестиногу. Тот взял детей, подошёл к стене, часть которой состояла из огромного валуна, и, опёршись об него плечом, приналёг и сдвинул камень с места. В образовавшуюся щель сразу ворвался холодный воздух и, заметавшись в небольшом пространстве, поднял облачко пыли.
Шестиног присел на корточки, положил на землю оба свёртка и развернул их. В них лежали два совершенно одинаковых мальчика. Две точные копии папаши в миниатюре. Три пары ножек каждого из малышей сучили в воздухе, грозя запутаться в тугой узелок. Широкий лоб, аккуратненький носик и три глаза, две руки, – всё как у отца. – Хотя рук лучше бы было бы две пары, как у матери, – подумал про себя Варм, – для охотника лишние конечности – дополнительный шанс выжить и накормить семью. Ну, да ладно, главное правильно выбрать.
Малыши лежали на полу совершенно голенькие, обдуваемые холодным ветром, а взрослые, молча, наблюдали за ними, и ждали. Один из малышей зашёлся в крике, тельце покрылось «гусиной кожей» и стало слегка синеватым. Второй лежал, молча, и лишь молотил ручками и ножками по воздуху. От холодного воздуха и физических упражнений, тельце приобрело весёленькую розовую окраску.
– Этот, – ткнул пальцем Шестиног.
Сейчас же Вельма взяла свёрток с розовым крепышом в руки, и подала новоиспечённой мамаше. Та, устроившись поудобнее в шкурах, принялась кормить его грудью, совершенно забыв о другом малыше.