Выживает сильнейший
Шрифт:
– Правда, Зет, заключается в том, что сейчас я представляю собой руину. В плане общения я – урод. Слишком много в свое время наслушался невротических бредней.
– Могу тебя понять.
– Можешь ли? Тогда пойми и то, что вечеринки будят во мне отвращение. Сегодня я пришел потому, что хотел увидеть тебя. Другие двуногие здесь явно лишние.
Дыхание ее стало прерывистым.
– Как насчет того, чтобы выбрать время поспокойнее? Скажем, завтра ты свободна?
Я сжал ее плечи.
– Я... А что, если мы попробуем найти это время прямо сейчас, Эндрю?
Я кивнул в сторону набитой людьми комнаты.
– Ты, видимо, шутишь.
– Нисколько. Моя спальня внизу. – Она опустила веки. – Пойдем, я покажу тебе коллекцию своих зверушек.
Блестяще, Делавэр. Ну а что теперь?
Зина потянула меня за руку в комнату. Пара человек повернули к нам свои головы, но без всякого интереса.
Мы двинулись по коридору. В распахнутом настежь туалете горел свет. Зина на ходу захлопнула дверь и указала на ведущую вниз лестницу. Под ногами заскрипели ступени.
На первом этаже я увидел дверь в спальню и тесную душевую кабину со встроенным в нее вторым туалетом.
Повернув ручку двери, Зина помрачнела.
– Дерьмо.
– Похоже, нас опередили.
– Дерьмо.
– Она яростно сжала кулачки. – Вот уж этим им здесь заниматься не стоило. Следовало бы разнести дверь в щепки, но... Дерьмо!
Бормоча проклятия, Зина покачала головой и застучала каблучками по лестнице. Следом поднялся и я.
– Наверное, элита живет по собственным законам.
– Прекрати издеваться! У меня меж ног пожар, а тебе бы только посмеяться. Выродок бессердечный!
– Предпочитаю смеяться, а не быть осмеянным, но для меня абсолютно ясно, что сегодняшняя ночь – явно не наша. Так что подумай, как я уже говорил, о завтрашнем дне. Или даже сегодняшнем, только позже, когда птички разлетятся. Если приедешь ко мне, могу гарантировать, что наш покой никто не нарушит. – Я коснулся ее волос.
– О Боже! – Зина мягко положила ладонь мне на грудь, не отрывая взгляда от молнии на моих брюках. – Это было бы здорово... Но я не могу, черт побери!
– Кто же из нас двоих сопротивляется?
– Нет, тут другое. Я должна... навести порядок, устроить своих гостей на ночь. Все слишком усложняется, Э.
– Бедняжка. – Я привлек ее к себе. – Нести такую ответственность перед... Как, кстати, называется ваш клуб?
– Какая разница? – произнесла Зина скорее с безразличием, чем уклончиво.
– Такую ответственность перед клубом «Какая разница».
Она улыбнулась.
– Хорошо, Зет. В таком случае завтра. Если опять последуют отговорки, я буду знать, что кармические и космические алгоритмы наших судеб никак не совпадают. – Ее рука обвила мои бедра. Даже на каблуках Зина не доставала мне до подбородка. – Что ты скажешь?
– Да. Дьявол, да!
Я предупредил Зину, что зайду в туалет, а потом вынужден буду покинуть их славную компанию.
– Так рано?
– Оставшись, я просто начну плеваться ядом. В котором часу завтра?
– Десять вечера.
Я назвал ей адрес на Женесси.
– Нет, будет лучше, если ты приедешь сюда. Друзья завтра возвращаются по домам. Я хочу тебя здесь, на моей постели.
– Ты, я и зверушки?
– Сам их увидишь. Увидишь такое, чего и представить себе не можешь.
– Отлично. Сцена и декорации значения не имеют, главное – исполнители.
– Вот именно. Имей в виду, я – звезда.
Долгий, страстный поцелуй, и шелк ее платья голубым пламенем заполыхал в толпе гостей.
Я зашел в туалет – кабинку без окна со стенами в коричневых обоях с беспорядочно разбросанными серебристыми цветами; в ноздри ударил резкий запах, справиться с которым маленький вентилятор под потолком был не в состоянии.
Закрыв на задвижку дверь, я уселся на сиденье унитаза и стал приводить в порядок мысли.
За час пребывания здесь не удалось узнать ровным счетом ничего, даже названия клуба я не слышал. Видимо, потому что она была заинтересована в том, чтобы уложить меня в постель, а не ввести в круг избранных.
Во рту до сих пор ощущался вкус ее языка. Я слышал аромат духов – скорее помнил, чем обонял.
Водой из-под крана прополоскал горло.
Если вернуться домой, то Робин наверняка захочет, чтобы я поделился впечатлениями.
Я отвечу, что была смертная тоска, что Зина явно помешанная.
Наверное, примерно такие же чувства испытывают офицеры-женщины из полиции нравов, стоя на углу в ожидании, когда из машины выберется изголодавшийся, напуганный собственной отвагой мужчина и начнет торговаться...
Но было бы ошибкой видеть в поведении Зины только трогательную патетику и не замечать в нем скрытой опасности.
Не эту ли ошибку совершил Малькольм Понсико?
Необходимо убить в себе жалость. Прекратить рассуждать, как лечащий врач.
Пора идти. Нужно еще связаться с Майло, решить, насколько далеко имеет смысл заходить в эту мутную воду.
Я поднялся, вымыл руки и открыл дверь. Где-то слева глаз автоматически уловил какое-то движение. По лестнице поднимались двое.
Дверь в спальню Зины распахнута. Но вышла оттуда вовсе не влюбленная парочка.