Выживальщики 13. Энергон
Шрифт:
Каждый надел на себя пустой бурдюк с лямками, чтобы можно было носить их как рюкзаки. Эта процедура для них была очень знакома и привычна. Они постоянно ходили за едой в те подвалы, где были устроены резервуары для роста биомассы. Пётр знал об этом по рассказам Ёжика.
Когда Кризис дал наставления тем кто оставался в саду, и все кто собирался за едой направились к выходу, их догнала девчонка с бурдюком за плечами.
– Я тоже пойду, – крикнула она Кризису.
– Женщин не берём, – сказал строго Криз.
– Так я на женщину пока не тяну, –
– Реза, ну куда тебя опять несёт? – сказал Криз, – все остальные хотели бы остаться, но им приходится идти. А тебя оставляют, а ты всё равно не можешь усидеть на месте.
– Лишние руки не помешают, – с вызовом сказала девчонка.
– Ладно, – устало махнул рукой Криз, – не до церемоний. Хочешь, иди, но нянчиться с тобой никто не будет.
– А когда это со мной нянчились? – спросила девчонка.
Кризис опять махнул рукой, но отвечать не стал. Он понял, что спор может затянуться, а тратить на него силы не было никакого желания.
– Реза? – тихонько сказал Пётр Ёжику, – я думал, что ваши клички обычно что-то означают.
– Всегда означают, – кивнул Ёжик, – Реза это сокращённо от Резвая. И она, правда, такая. На месте вообще не сидит, очень активная. Резвая, одним словом. Кризис про неё говорит, что у неё шило в одном месте.
– Во, мы с тобой ещё одну резвую знаем! Не догадываешься, кто это? – спросил Пётр.
– Нет, – удивлённо сказал Ёжик, – кто?
– А кто тебе нож дал? Её тоже вполне можно резвой называть. Хотя там лучше подойдёт взбалмошная, наверное, – сказал Пётр.
– Взбалмошная и Резе тоже подходит, хохотнул Ёжик, – но потом спохватился, – а про кого ещё ты говоришь, я так и не понял, – серьёзно добавил он.
– Ладно, не понял он, – снисходительно сказал Пётр, но тему развивать не стал, – скажи лучше, далеко нам идти?
– Кажется не очень, – подумав, ответил Ёжик, – если я правильно понимаю, к какой кормушке поведёт нас Криз. Но это и не рядом. Потопать придётся.
– Надеюсь быстро управимся, – вздохнул Пётр, – тревожно мне, долго наши на одном месте сидят.
– Если бы мы к нашему дому шли, быстрее бы не получилось. Туда дальше идти намного. Одно на другое поменялось, может быть одинаково и получится, – сказал Ёжик.
– Я уже говорил, что ты философ? – спросил Пётр.
– Говорил, – почему-то недовольно ответил Ёжик. Видимо быть философом ему не очень хотелось.
Шли они часа два. Потом ещё возвращаться придётся столько же, ещё и с грузом. Нужное место оказалось большим, полуразрушенным зданием, мало чем отличимым от сотен и тысяч других таких же. Но отличие было. В подвале этого здания раньше был большой резервуар. То ли резервный запас воды там находился, то ли ещё что-то, теперь этого уже было не узнать.
Вот его-то умельцы и приспособили под выращивание биомассы для питания. Ни одному человеку в здравом уме эта дрянь нравиться не может, однако это был их основной рацион. И если выбирать между этой едой и голодом, то все без исключения выбирали эту еду. Дураков не было. А если и были, то уже давно умерли от голода.
Резвая, действительно, оказалась очень резвой. Она прошла расстояние в два, а то и в три раза больше чем остальные. Она постоянно исчезала куда-то, потом неожиданно появлялась с разных сторон, как будто периодически обегала их небольшую группу вокруг, проверяя всё ли в порядке и нет ли кого поблизости. Хотя разведка была, всегда два человека шли впереди и внимательно смотрели по сторонам. Но Резвой этого казалось мало.
Криз не обращал на неё внимания, видимо привык к такому поведению и не хотел мотать себе нервы, вступая в бессмысленную перепалку. Хотя ему, кончено, было бы спокойнее, если бы она тихо шла вместе со всеми, а не шарахалась по сторонам. Она так могла не только увидеть опасность, но и сама засветиться и привлечь внимание к их группе. Всё-таки опыта в этих делах у неё было мало, всё держалось на голом энтузиазме. А вот его было хоть отбавляй.
Пётр понаблюдал за ней некоторое время, и когда она в очередной раз вернулась и пробегала мимо него, окликнул её. Она с удивлением обернулась.
– Резвая, можешь поговорить со мной? – спросил Пётр.
– Могу! – быстро ответила та и пошла рядом.
– У тебя родители есть? – спросил Пётр.
– А что? – подозрительно уставилась она на него.
– Интересуюсь, учит ли тебя кто-нибудь жизни, и тому, как ей лучше распорядиться, а не спалить по глупости, – сказал Пётр.
– Родителей нет, а учителей много, – сказала Резвая, – все пытаются на путь истинный наставить. Но я и сама неплохо справляюсь!
– Это тебе так кажется, – сказал Пётр, – энергия из тебя так и хлещет. Если не научишься её контролировать, она тебя уничтожит.
– Как уничтожит? – скептически спросила Резвая.
– Не знаю, – пожал плечами Пётр, – потащит тебя туда, куда не надо. Или заставит делать то, что не надо. Ты собой плохо управляешь. Вы тут живёте в сложных условиях, странно что ты протянула… кстати, как давно ты здесь? И где родители? Я просо любопытствую, без всякой цели.
– Мне сны начали сниться года два назад, ушла из дома года полтора как. Сюда добиралась пару месяцев… вот, с тех пор живу тут. Правда, сменила уже три общины, – усмехнулась Резвая.
– Вот об этом я и говорю. Энергия тебе мешает нормально жить в обществе. Я тут человек новый, но со стороны это видно невооружённым глазом. Ты как будто временно здесь. И не факт что ты уйдёшь, скорее просто погибнешь. Как будто на тебе метка стоит, что ты уже приготовилась на выход, – сказал Пётр.
– Мне не нравится то, что ты говоришь! – резко сказала Резвая.
– А я и не хотел, чтобы тебе это понравилось. Я озвучил то, что увидел. Сегодня жизнь нас разведёт в разные стороны, и мы больше никогда не увидимся. Но ты мои слова услышала, а вот что с ними делать, решать уже тебе. Можешь забыть, а можешь запомнить и обдумать. Вдруг я в чём-то прав? – сказал Пётр.