Выживший в племени каннибалов
Шрифт:
– Не будем спорить! – сказал уступчиво вождь. – Не пристало мужчинам препираться из-за девушек. Это беспредметный разговор. Неважно, какого цвета кошка. Белая ли это кошка или чёрная, главное, чтобы она ловила мышей. Пусть каждый выбирает чёрную девушку белым днем, а белую – чёрной ночью! Для этого бог Дуссонго и придумал день и ночь. Согласимся на том, что все чёрные и белые девушки красивые, одинаково хорошо рожают и воспитывают детей. А что еще мужчинам надо?
– Масоку,
После этого убийственного довода вождь, не знающий, что такое белая девушка, оцепенел, но тут же зловеще-мистически воскликнул:
– Не спотыкнись о чёрную кошку днем, а о белую – ночью!
Его угрозу я посчитал серьезной и прикрыл рот на замок – не пристало мужчинам ловить в темной комнате черную кошку, а в мутной воде – русалку.
Рассказ о том, что матримониальные хлопоты вождя снова потерпели фиаско
Как-то в другой раз мы с Нь-ян-нуем столкнулись нос к носу, и опять он стал прилагать все усилия, чтобы уломать меня, потому что до некоторой степени я сам не был ни к чему расположен.
– Капитана, какой пример ты подаёшь? – продолжил он во время моего очередного молчания. – Предпочитаешь белую женщину. А если все мужчины пожелают белых женщин и не захотят чёрных женщин, то что будет тогда?
– И что будет? – переспросил я, думая, что он скажет о не родившихся по этой причине чёрных детях, что жизнь на Земле остановится.
Но ответ оказался простым.
– Все мужчины будут одиноко сидеть по хижинам. И будут тоскливо ждать и вздыхать.
– Чего ждать?
– Случая. Как ты. Когда чёрные женщины побелеют. И произойдёт ужасное.
– Что произойдёт?
Я ждал ответа с придыханием.
– Мои чёрные жёны окажутся мне не нужны, и все остальные чёрные женщины окажутся никому не нужны. Масоку предпочтут белых! А где их взять? – Вождь разочарованно вздохнул, а затем заплакал.
О! Вождь, оказывается, не чужд сентиментальной философии! И я спросил:
– Вы чего-то опасаетесь?
– Я гляжу далеко-далеко вперёд и думаю, что мужчины захотят от чёрных женщин отделаться, а у кого не было женщин – у тех и не будет никогда.
– И что тут плохого?
– Мужчины и женщины будут жить обособленно и быстро одичают и превратятся в обезьян.
– Ну и что дальше?
– Придет племя манирока и побьет этих обезьян камнями и палками. Я не могу допустить этого!
– Я тоже не позволю кощунственно обойтись с народом масоку, тоже буду защищать обезьян от манирока! – я решительно дал обещание.
Нь-ян-нуй с надеждой посмотрел на меня.
– Это правда?
– Правда, – ответил я.
Но я увидел сомнение на лице вождя, сказавшего затем:
– А не лучше ли не доводить проблему до войны из-за женщин?
– Что вы имеете в виду?
– Лучше жениться и дело с концом!
Нь-ян-нуй, желая подтвердить свои слова вескими аргументами, проворно повел меня через всю деревню к одной хижине, откуда вызвал молодую, здоровую, довольно привлекательную девушку. Что он ей сказал на ухо, я не расслышал. Она же поглядела на меня застенчиво и, улыбнувшись, юркнула назад.
Когда мы вошли в полумрак хижины, эта девушка тихо вскрикнула и бросилась к выходу. Вождь загородил ей выход. Она пыталась выскочить то с левой стороны, то с правой, но каждый раз натыкалась на умело выставленное колено. Наконец, она перестала биться и утихомирилась, постелила листья пальмы и на них выложила куски жареного мяса, напиток, фрукты, горкой возвышался вареный рис. Движения у девушки были лёгкие и быстрые, походка величавой. Она села рядом с вождем, напротив меня, и я посмотрел на её тонкие чёрные руки, на её тёмные уширенные, как мне показалось от страха, глаза.
Нь-ян-нуй погрузил пальцы в рис и сказал:
– Ее зовут Квай-ква (Та, которая журчит ручейком между камней).
– Очень приятно! – Я тоже принялся за еду. Наконец, вождь взглянул на меня.
– Открой шире глаза, посмотри зорким взглядом орла на эту пичужку, и потом не говори “нет”.
Девушка потупила взгляд и… зардела!
Точно хамелеон. Меня не обманешь – я уже научился отличать оттенки чёрной кожи, как когда-то белой. Неуловимый переход одного цвета в другой, как возникающие цвета побежалости при нагреве стали.
Я ещё обратил внимание на её длинные с воронёным отливом волосы.
Вождь объяснил:
– Девушка что надо, ядреная, холеная, крепкая, ухоженная, ласковая, в соку, можешь взять эту обаяшку себе в жены. Хоть прямо сейчас!
– У меня там, – я снова поднял палец вверх, – есть жена.
– Две жены лучше, чем одна! – не понял он высоты моего отказа и тогда повел к другой хижине, из которой выглядывали уже две половозрелые папуаски.
– Эти могут приготовить любую пищу и справятся с любой твоей прихотью! – пояснил вождь.
– Любую пищу мне не надо, а прихотями я не злоупотребляю, поэтому ими не избалован.
– Уважаю твою скромность.
Пришлось высказать новый козырь.
– Я плохой охотник. Неумелый и неудачливый охотник не имеет право на жену, да и ни одну девушку не отдадут за такого неумеху замуж.
Конец ознакомительного фрагмента.