Выживут только волшебники
Шрифт:
– Где бы я мог их видеть? И вообще. С чего ты взяла, что я…
Девушка резко перебила его:
– Ох, не притворяйся только. Врать – особое искусство, на наших факультетах такому не учат. Вчера ты с Шерном куда-то ездил. Что там было? – в глазах Аэрис снова появилось то же выражение, что он увидел на видеофоне – беспокойство, забота, нежность, словно и не было сейчас на свете человека важнее, чем он, Кир. Он бы хотел еще долго стоять так и смотреть в эти невероятные глаза…
– Аэрис, ты что-то путаешь. Я вчера весь вечер провел
Глаза девушки вмиг сузились, стали холодными, колючими. Кир понял, что сказал что-то не то.
– Ну что ж. Выбор у тебя был, – проговорила она и легко коснулась его шеи.
Стены коридора покачнулись, лицо Аэрис превратилось в размытое пятно с тремя кляксами – одной вишневой и двумя аквамариновыми, – а потом все вокруг стало черным…
Темно. Сыро. Комната небольшая (три на четыре метра, ровно). Тусклая лампочка под потолком. Судя по влажности, он где-то под землей. В подвале. Лежит на тонком матрасе, брошенном прямо на пол. Кир сел. Во рту странный солоноватый привкус. Его отравили… Был бы химиком – знал бы чем. Но пока достаточно того, что жив. Шею жгло до сих пор. Наверное, инъекция. В сонную артерию: надежно как банковский вклад.
Аэрис! Да как она могла? Впрочем, что он о ней знает?
Кир пошевелился. Что-то звякнуло. Ого! Вот это сюрприз. Он прикован к стене метровой железной цепью… За ногу. За кого его тут принимают? За человека, который с легкостью просочится сквозь стены подвала, если его хорошенько не привязать? Кажется Аэрис и те, кто с ней, шутить не намерены…
Он на всякий случай подергал цепь. Разумеется, безрезультатно. Только грохот поднял… Теперь они знают, что он пришел в себя. Кто такие «они» Кир не представлял, но не сомневался – в одиночку девушка это всё бы не провернула.
Долго ждать не пришлось. Тяжелая дверь открылась. В его камеру (а что, нужно называть вещи своими именами) вошла Аэрис. В руках – сумка-холодильник. Волосы цвета воронова крыла аккуратно уложены. Она успела сменить платье – это было коричневым. Немаркое – понял Кир, и в душе зашевелилось нехорошее предчувствие.
Сколько же он тут торчит? Часов на руке не было.
Аэрис подошла и села возле него. Молча постелила на пол полотенце и стала медленно доставать из сумки контейнеры с салатами и бутербродами.
– Мы плохо начали, Кир… Тебе, наверное, трудно поверить, но я не враг.
– Ну-ну, и сюда ты меня упаковала исключительно по дружбе, – чтобы прозвучало правильно, нужно было иронично смотреть в глаза красавице, но в животе урчало от голода, а взгляд самопроизвольно падал на бутерброды, так что получилось неубедительно.
– У меня не было выбора. И времени. Ты не представляешь, во что ты ввязался.
Голос Аэрис звучал кротко, да и сама она – в скромном платье, на полу выглядела очень трогательно. И, даже зная, на что способна эта красавица, Кир хотел ей верить. Она подвинула к нему ложку:
– Ты ешь… Тебе сейчас нужно.
– Там тоже отрава какая-нибудь?
– Зачем ты так, Кир, – с упреком сказала она, и он почувствовал себя негодяем, который черт знает в чем упрекает невинную девушку. Да, похоже, в тех неведомых местах, где учат врать, она преподает! – Это был транквилизатор. Он безопасен. Но чтобы восстановиться после сна, нужна еда. Так что ешь. А я пока расскажу тебе одну историю…
Принимать что-то от похитительницы не хотелось, но голод был невыносимым. Кир помедлил и взял бутерброд. Предложенную ложку демонстративно проигнорировал. Так себе компромисс…
– Знаешь Заста Свентра? Учится у нас в Академии, но на биологическом.
Свентр… Что-то знакомое. Кир на всякий случай кивнул.
– Три месяца назад у него умерла мать. Она переехала в столицу из далекой деревеньки и не смогла привыкнуть к большому городу. Каждый вечер она садилась в мобиль и уезжала за город. Гуляла. И однажды не вернулась… Ее нашли быстро. Сначала мобиль – по навигатору, а потом невдалеке – и ее. У нее остановилось сердце.
– Искусственное? – догадался Кир.
– Я знала, что ты поймешь, – кивнула Аэрис. – Да. В больнице все проверили. Оно было исправно. Совершенно исправно.
История грустная и, скорее всего, правдивая… Но чем может помочь он, Кир?
– Я понимаю. И сочувствую… – а что тут еще скажешь?
– Магики – чудовища. Чтобы убить человека, им даже не нужно делать чего-то особенного. Просто оказаться рядом. И всё. У моей мамы искусственное сердце, я не хочу ее потерять, – снова слезы в глазах и, кажется, на этот раз искрение. – Только подумай, несколько магиков в городе – это же катастрофа!
Киру хотелось сказать что-то ободряющее, но нужные слова не находились.
– Переход между мирами существует. Что бы там ни говорили о разделении – оно не окончательное. И до тех пор, пока есть эта связь, мы все в опасности. Представь, что там появляется какой-нибудь сумасшедший и перебирается к нам. И уничтожает здесь всё – просто потому что он это может!
Кир представил. Картинка получилась совсем паршивая…
Аэрис продолжала:
– Нужно найти переход и уничтожить его. Закрыть раз и навсегда. Только его скрывают и охраняют… Мы ищем уже несколько лет!
Да тут целый заговор с подпольщиками! Во что же его угораздило вляпаться?
– «Мы» – это кто? – он сначала задал вопрос, а потом понял, что знать ответ совсем не хочет. Если эти благородные радетели о безопасном мире запросто сажают людей на цепь, кто знает, как далеко они зайдут во имя конспирации.
– Те, кому не все равно… – такой ответ его вполне устраивал. – Кир, сейчас миру можешь помочь только ты! Шерн и те, кто за ним стоит, играют в опасную игру.
– Да чем я могу помочь?!