Вызов

Снежная Александра

Я и не думала, что могу так соскучиться по родному дому всего за сутки! Стоило переступить порог, как на глаза навернулись слёзы и что-то сентиментально-глупое зашевелилось в груди.

Из-за угла послышались знакомые шаги. Уже не такие твёрдые и быстрые, как десяток лет назад, но от того не менее дорогие и любимые.

— Шэнк!

Я распахнула объятия спешащему мне навстречу старику, совершенно невозможно расстраиваясь от вида наполняющих его глаза слёз.

— Лирэ ннабелль… дорогая моя девочка… — шептал Шэнк, глядя на меня с таким чувством вины,

от которого хoтелось вывернуться наизнанку, а потом завернуться обратно.

— Ну что ты, Шэнк! Не надо так. Всё ведь обошлось, — успокаивала его я.

— Я не справился. Не уберёг вас, лирэ. Ни вас, ни тина Лиама. Как же так… Всё как ком снежный покатилось! И вы чуть не погибли, и тина Лиама арестовали, и брак ваш скоропалительный… У вас ведь даже свадьбы не было! Будто вы не благородная лирэ, а нищенка какая!

— О, милый, добрый Шэнк, ты нашёл из-за чего печалиться! Главное, что все живы и здорoвы. Всё не так плохо, как тебе представляется. Ты лучше накорми меня завтраком. Я ужасно голодная. И кстати, где Лиам?

— Тин Лиам вернулся только под утро, поднялся к себе и еще не спускался к завтраку, — как обухом по голове ударил меня Шэнк своим ответом.

— То есть как «вернулся под утро»? Ты же сказал вчера вечером, что он спит.

— Совершенно верно, лирэ. Когда вы звонили — он спал, а потом проснулся, оделся и сказал мне, что хочет съездить в клуб. развеяться и показать всем, что он свободен.

— Единый! Только не это… — прошептала я, отстраняясь от cтарика и устремляясь почти бегом в комнату брата.

Я уже знала, что увижу, когда открою дверь, и только поэтому затравленный, виноватый взгляд Лиама, сидящего под стеной на полу, не вверг меня в панику, а заставил броситься ему навстречу.

– нни, прости меня, — запуская в светлые вихры волос ладони и сжимая ими голову, пробормотал брат. — Я так виноват…

— Что ты наделал, бестолковый? — падая перед ним на колени и встряхивая за плечи, простонала я. — Что ты наделал? Ты где был?

— В игорном доме.

— Зачем? Зачем ты туда пошёл? Ты же мне обещал!

— Я… я не сумел пройти мимо. Стоял, смотрел на рекламные огни и подумал, что я могу… Могу удержаться! Только зайти, немного посмотреть, как кто-то играет, и уйти. Мне было плохо. диноко. Я просто хотел побыть среди людей…

— Родной, почему ты не позвонил мне? Почему не поговорил? Почему не позвал? Я же люблю тебя! Я так тебя люблю!

— Я думал, ты не захочешь меня видеть после того, как я продал акции. Ты считаешь меня трусом и предателем?

Обняв Лиама, я прижалась своей щекой к его, смешивая собственные слёзы со слезами брата:

— Я считаю тебя самым родным и близким человеком! После смерти мамы я поклялась Единому, что буду заботиться о тебе и папе, как это всегда делала она.

Брат дёрнулся, сжал меня так, что затрещали рёбра, и зашептал сбивчиво и истово, словно его лихорадило от сильнейшей горячки:

— Я её предал. Я снова её предал… Я трус и ничтожество… Я не смог… Не смог защитить её, но тебя я им не отдам! У меня нет сил противостоять

им, а он может! Только он и может! Понимаешь? Если есть кто-то, кто их остановит, то только он! Он мне поклялся! Он поклялся, что не причинит тебе вреда! Их именем и памятью! Я знаю, что он сдержит слово, только поэтому я и доверил ему тебя…

Мне стало дурно, руки начали трястись.

— О ком ты говоришь, Лиам? Кто они? Кто кого должен остановить? Что ты знаешь? Это как-то связано с мамой? Единый, я с ума сойду! Прекрати говорить загадками! Расскажи мне всё немедленно!

Пустой и потерянный взгляд голубых глаз Лиама воткнулся в меня, словно нож. Сердце отозвалось жгучей болью, грудь сдавило до остановки дыхания.

— Я её видел… нни, я её видел! Это она меня остановила. Я всё играл и играл… потом увидел маму… Она стояла в конце стола и смотрела на меня твоими глазами. У тебя её глаза, ты знаешь? И она мне улыбалась… Так, как могла только она. На ней было то нежно-голубое пальто, что тебе так нравилось… То, в котором её убили. С пятном крови. Вот здесь… под сердцем. — Лиам прижал к груди ладонь и вдруг затрясся в безумной истерике: — Её кровь была у меня на руках. Так много крови! Потому что я зажимал рану! Я так хотел её спасти…

К полному ужасу происходящего из носа брата тонкими струйками потекла кровь, и я заорала что было силы:

— Шэнк, на помощь!

Старик, видимо, ждал под дверью, не смея вмешиваться в нашу с братом беседу, поэтому оказался в комнате через секунду — бледный, осунувшийся, испуганный.

— Немедленно вызывай доктора Трагса! де таблетки и ампулы с успокоительным Лиама?

— Там, в тумбочке, — указал взглядом Шэнк, трясущимися руками пытаясь найти в исэйнже номер врача.

Я судорожно стала рыться в ящиках, выволакивая оттуда стэпт* для инъекций, и когда попыталась вставить в него ампулу, она вдруг треснула в моих руках. К счастью, не поранив, а только напугав.

— Что за?.. — вздрогнула я, выбрасывая на пол остатки cтекла и стряхивая ладонь.

Исэйнж Шэнка разразился беспoщадной трелью, неприятно ударяя по моим и без того расшатанным нервам. Старик принял вызов и растерянно посмотрел на меня, протягивая гаджет:

— Это тин Грэй. Вас, лирэ.

Не хочу даже знать, каким образом Харду удаётся всегда оказываться в курсе событий. Вопросов к нему теперь стало еще больше, но не они сейчас были важны для меня.

— Что происходит? — первое, o чём меня тревожно спросил он. — Почему в особняке сработали все датчики?

— Лиаму плохо, — дрожащим от страха голосом поведала я. — Совсем плохо! Очередной нервный срыв. Наверное, из-за ареста. Шэнк пытался вызвать доктора Трагса, а тут ты позвонил…

— Не надо никого вызывать, — резко оборвал меня ард. — Я сейчас пришлю бригаду врачей. Поедешь с ними в клинику. И не смей больше оставлять свой исэйнж дома! Почему я не могу до тебя дозвониться?

Последнее возымело эффект удара по голове чем-то тяжёлым. Это просто выбило из меня все эмоции, оставив одну растерянность и недоумение.