Взаперти
Шрифт:
– Эй… Кто там?
Протягиваю руку меж частых труб, касаюсь ее пальцев. Горячие и темные на фоне поблескивающего металла, они вздрагивают, а я мягко шагаю вперед, увлекая ее за собой.
Не знаю, о чем ты думаешь сейчас, Элли. Не представляю. Но я помню, что десять лет назад сделала моя сестра. Этого достаточно.
Тест может казаться игрой, если проходишь его вместе со своей парой. Тест может казаться адом, если пара не твоя. Для нас он – нечто большее. Мне не нужно держать ее за руку, не нужно видеть, чтобы знать, где она, как не нужно волне оглядываться на товарку. Они просто несутся к берегу, чтобы накатить на песок. Лабиринт не может задержать волну, потоки пара почтительно пропускают нас и смыкаются за спинами, как занавес. Мир понятен и прост в этих движениях, ты выходишь на полшага вперед, как всегда. Твое плечо мелькает в сплетении труб, не я веду тебя, наоборот, ты первая нахлынешь пеной на берег, я приду за тобой, накрою твой след ладонью, как одинокий Робинзон, который не в силах поверить, что он больше не один.
Но лабиринт кончается, впереди – выход. Подбираю с пола ключи, расстегиваю браслет. Шепчу:
– До свидания, Электра.
Она оборачивается, и счастье растворяется, как молоко в кофе. Я ныряю в свою дверь, подхватываю планшет и запираю проход. Боюсь, что ты последуешь за мной? Что не сделаешь этого?
– Эй, – тихо звучит голос, – Миротворец? Дождь?
Молчу. Ступеньки мелькают одна за другой, вот уже пятый этаж, второй… Мой подвал. Падаю в кресло. Ноги гудят, сердце колотится в горле. От бега? Не только?
Элли уже у двери, на весь экран ноутбука: «Тест пройден с неопознанным гостем». Игла, зависшая над ее кожей, прячется, оставив только третью черту. Каплю дождя. Правда похоже.
– Ну да, – хмыкает Элли, – будет слишком смешно, если на моей руке появится никому не известное имя. Или вообще надпись «Миротворец».
– Рад, что мы друг друга поняли, – откликаюсь. Добавляю с мягкой угрозой: – И не советую вспоминать о том, что ты видела.
– Слушай, какого черта? – тут же возмущается Элли. – Или это правда был баг, а ты таким образом решил его исправить?
Улыбаюсь. Ты всегда поступаешь наоборот, верно? Ты не забудешь, я рассчитываю на это. Но все же не рассказывай другим, как мы проходили бокс. Это только между нами. Наша маленькая тайна. Тебе ведь тоже было хорошо? Ты чувствовала эту легкость, знала, что мир принадлежит нам, что мы – неотвратимая, великая сила, способная на все.
Именно такому единению я хочу научить остальных. Чтобы люди поняли, какое это прекрасное чувство, когда ты не один. Когда вы – вместе, когда вас – двое. Хотя бы двое. Надо же с чего-то начинать.
Встряхиваюсь, откручиваю погромче звук с восьмого этажа.
– А, – удивленно моргает Бет, выбежавшая встречать подругу к боксу, – новенького нет?
Элли хитро улыбается, склонив голову к плечу, и я догадываюсь, что она скажет за миг до того, как первое слово срывается с тонких губ. Боль неожиданная и острая, словно укол булавкой, но намного сильней.
– Меня провел Дождь. Самолично.
Смеется в ошарашенные лица, рассказывает о сокровенном до безумия легко, как о чем-то неважном, едва ли не смешном. Зачем? Я даже не злюсь, смотрю в экран и комкаю воротник рубашки, не находя слов. Это обида? Мне давно не приходилось ее испытывать: ни у кого не было шанса меня предать. Ты использовала эту возможность по полной. Как и всегда. Судорожно вздыхаю, расстегиваю верхнюю пуговицу. Детское отчаяние отдаляется, схватываясь коркой льда. Я уже не беспомощный мальчик, ты не знала? Миротворца предавать небезопасно.
Как и положено терьеру, срываюсь в парк, едва рассветает. Иногда хорошо быть стариком – даже не заметил, когда мне стало хватать пяти часов сна. Раньше между делами спал, как сурок, а во время работы наливался кофе так, что разве что из ушей не текло.
Трушу по беговой дорожке, опоясывающей парк. Слева открывается вид на озеро, тропа взбирается на очередной холм, приходится замедляться, так что до дороги, тянущейся вдоль реки, добираюсь только минут через десять.
Место вчерашней стоянки не пустует, но тент пропал. Ночующие здесь встречают меня недружелюбными взглядами. Решаюсь-таки задать пару вопросов.
– Детектив Сандерс. Вчера на этом месте жил Джон, высокий старик. Вы не знаете, куда он ушел? Мне надо поговорить с ним.
Конечно, ответов не получаю. Может, правда не знают, а может, не хотят рассказывать. Впрочем, чего еще я ждал? Зато сплетен не будет: в открытую, с такими формулировками полиция ищет не подозреваемых, а свидетелей.
Конечно, Джон мог вообще уйти из города. Но кажется мне, что бездомный, живущий в парке столько лет, предпочтет найти ухоронку на своей земле. Ну так и я живу в городе не первый год, парк облазил вдоль и поперек еще мальчишкой. Посмотрим, чья возьмет.
Наказать Элли сразу я не могу: в комнатах отдыха у меня нет реальной власти, а ошибки, вроде попытки сунуться в следующий бокс, она не совершает. Злость не исчезает, но уходит в глубину. Холод течет по жилам, придавая движениям хищную плавность. Так ли хорошо это выглядит, как ощущается? Впрочем, на меня все равно некому смотреть. Уже скорее утро, чем ночь, спать я не могу, и ничто не отменяет ни необходимости уборки на десятом, ни ноющих мышц, которые не в восторге от идеи пробежаться вверх-вниз еще раз.
Треснувший планшет под мышкой служит напоминанием – вот что бывает, если поддаться слабости. Придется покупать новый, а потом возиться с ним, устанавливая программы. Сдать этот в ремонт я не рискну, даже отформатировав его до базовой системы.
Решил подыграть гостям, Эдриан? Насладиться единением? И чего ты ждал в ответ, благодарности? Ха.
В этот раз поднимаюсь медленно, каждый шаг дается с трудом. Мое тело достаточно выносливо, если нужно перетерпеть неудобства вроде холода или боли, но для физических тренировок оно не создано. Сажусь передохнуть на шестом этаже, слушаю гостей.
– А представляете, этот псих сейчас выкидывает коробки из-под нашей пиццы! – смеется в наушниках Эл.
Усмехаюсь, откинувшись к стене. Он ошибся, я только собираюсь этим заняться. Но отвечать на шутку нельзя. Они мои гости, пленники, подопытные мышки в боксах, а я – Миротворец. Меня должны бояться.
Потайная дверь на десятый этаж спрятана самым банальным образом – ее закрывает книжный шкаф, для верности прикрученный к паре направляющих. Пять минут работы отверткой, осторожно отодвинуть препятствие, и я на месте. Три года назад я не стал покупать пылесос, подумав, что, если понадобится, принесу свой. Потом решил не ремонтировать лифт, потому что, во-первых, он выдавал бы меня шумом, а во-вторых, сделать это без специалистов затруднительно. Я и так взял на себя роль каменщика, сантехника и электрика. Превращаться еще и в лифтера в планы не входило.
Утрамбовываю коробки в пакеты, собираю валяющиеся где попало упаковки из-под соусов. А мог бы провести мусоропровод, как изначально думал. Но потом решил, что не смогу сделать надежную защиту от побегов. Вот теперь работаю уборщицей.
Н-да, Эдриан, с планированием у тебя не сложилось. Вернее, у вас. Не забывай, Миротворец – не совсем ты. Эдриан Рейн никогда бы не смог построить боксы или предсказать поведение гостей, исходя лишь из их биографий. А Миротворец смог. Миротворец не шутит, он следует правилам и заставляет других следовать им. Миротворец не проходит тесты с гостями и не прерывает прохождения. А я прерываю, потому что иначе уже стал бы убийцей.