Взбалмошная герцогиня
Шрифт:
Она вспомнила, как прошлой ночью эти звезды освещали им путь вдоль реки к шлюпке контрабандистов.
Бэйтман подал герцогу бокал с портвейном, поставил графин на боковой столик и вышел из гостиной, закрыв за собой дверь.
Герцог, стоя спиной к камину, смотрел на Бину, но она не осмеливалась встретиться с ним взглядом.
— Я думаю, нам пора поговорить о том, что мы будем делать дальше, — тихо произнес он.
— Да… вы правы.
Потом, словно не в силах вынести того, что ей предстоит услышать
Она чувствовала, будто тяжелый камень лежит у нее на сердце, и знала, что слова герцога станут для нее приговором, который разрушит ее счастье и который нельзя будет смягчить или отменить. У нее возникло безумное желание убежать, не слушать того, что он будет говорить, а просто выйти в сад и исчезнуть в темноте. Но она понимала, что должна остаться и выслушать его, хотя это и будет концом всех ее надежд и желаний, всего того, о чем она так страстно молилась, надеясь в глубине души, что он все-таки полюбит ее.
— Я хочу поговорить с вами, Бина, — сказал герцог. — Но очень сложно разговаривать с человеком, который стоит к вам спиной.
Бина резко повернулась, словно эти слова подстегнули ее. Мгновение она смотрела на него, потом, повинуясь безотчетному порыву, бросилась к нему.
— Пожалуйста… пожалуйста! — воскликнула она. — Не отсылайте меня… прочь! Позвольте мне… остаться с вами… я не стану вам надоедать… никто даже не узнает… кто я такая… я могу быть горничной… или кем-нибудь еще… только позвольте мне остаться!
В глазах герцога она увидела выражение, которого не смогла понять. Потом, почувствовав, что он сейчас ответит ей отказом, Бина резко отвернулась, чтобы он не увидел ее слез, и снова отошла к окну.
Она с трудом сдерживала рыдания, боясь потерять контроль над собой и броситься к его ногам. Она даже не заметила, как он подошел к ней. Внезапно совсем близко от нее раздался его голос.
— Моя глупенькая, взбалмошная, обожаемая жена! — сказал он таким тоном, которого прежде она никогда не слышала. — Неужели ты и в самом деле считаешь, что из тебя выйдет хорошая горничная? — Он взял ее за плечи и нежно повернул к себе лицом.
Она попыталась взглянуть на него сквозь застилавшие ей глаза слезы, но он крепко прижал ее к себе, так что она едва могла дышать, и приник губами к ее губам.
В первую секунду Бина была слишком ошеломлена, чтобы чувствовать что-либо. Но потом в ней вспыхнуло пламя, которое охватило ее с таким неистовством, что ей казалось, будто она тает у него в руках.
Она не верила, что можно испытать такое блаженство, такой упоительный восторг и не умереть от переполнявших ее чувств.
Он поднял голову, и Бина, не в силах прийти в себя, бессвязно пробормотала:
— Я никогда не предполагала… что ты будешь целовать меня… так.
— Буду! — ответил герцог и принялся целовать ее более требовательно, более настойчиво.
Все закружилось у нее перед глазами. Бине казалось, что пол уходит у нее из-под ног.
«Виконт был прав, — подумала она, — огонь в его душе не угас совсем, и теперь он снова разгорелся».
Но потом поцелуи герцога прогнали прочь все мысли, и Бина почувствовала, что больше не принадлежит себе, что отныне они одно целое.
Внизу в холле старые настенные часы пробили два раза. А наверху из глубины большой кровати послышался мягкий, нежный голос:
— Когда ты впервые понял, что любишь меня?
Герцог крепче прижал ее к себе.
— Я влюбился в крохотную, замерзшую ножку и в слезу, которая упала мне на руку, когда я пытался согреть ее, — ответил герцог.
— В мою ножку! — воскликнула Бина. — Я надеялась, ты скажешь, что тебя потрясла моя неземная красота!
Герцог засмеялся:
— Твое личико прелестно, очаровательно и совершенно неотразимо, любимая, но оно вовсе не красиво в общепринятом смысле.
— О! — воскликнула Бина. — Скажи это еще раз! Я никогда не думала, что ты станешь говорить мне такие замечательные слова!
— Я люблю тебя, — сказал герцог. — О моя бесценная, мое сокровище, я просто обожаю тебя!
Бину взволновали глубокие нотки в его голосе, и трепет охватил все ее существо.
— Я тоже… люблю тебя, — прошептала она.
— Но ведь ты же говорила, что я слишком старый?
— Нет! У тебя самый замечательный возраст.
— К тому же я скучный и занудливый?
— Ты самый восхитительный, самый смелый человек на свете! — Бина вздохнула от переполнявших ее чувств. — Когда я вспоминаю, что из-за меня ты убил человека, я с трудом могу в это поверить.
— Я лишь надеюсь, что мне не придется убивать никого другого, — ответил герцог. — Я буду очень ревнивым мужем, предупреждаю тебя!
— Но я собираюсь быть образцовой женой, именно такой, какой ты хочешь меня видеть, — запротестовала Бина.
Герцог снова засмеялся:
— Сомневаюсь, что тебе это удастся! Но все равно я заставлю тебя вести себя должным образом. Ведь у нас впереди столько разных дел!
— Каких?
— Меня ждет много работы в палате лордов, — ответил герцог, — кроме того, я полагаю, что смогу оказаться полезным в военном министерстве. И мы должны выполнить свое обещание.
— Какое обещание? — спросила Бина.
— Помочь роялистам. Мне кажется, мы просто обязаны сделать это.
— Ну конечно! — горячо отозвалась Бина. — А у нас получится?