Взгляд из ночи
Шрифт:
— Я понял, господин. — Поклонился Биррис и бегом отправился выполнять приказание.
Вскоре первые сотни дунгар начали заходить во двор замка и, руководимые своими капитанами, располагались прямо на мостовой. Солдаты были неприхотливы и радовались даже такой возможности отдыха.
— Как здесь с дичью, Надир?.. — Спросил граф. — Войску нужно много мяса. Сидя на растительной пище, мой сич воевать не сможет.
— С этим все в порядке, мой господин, в лесах развелось много диких свиней. А рыбы в реке — просто пропасть. Людей здесь нет, вот живность
— Кансай, — позвал граф одного из капитанов. Тот сейчас же подбежал к господину.
— Кансай, из своей сотни выдели столько солдат, сколько попросит этот человек. Они пойдут в лес загонять свиней. А для ловли рыбы, я думаю, подойдет и сич. Как думаешь, Надир, сич сумеет ловить рыбу?..
— Да, господин, сумеет — это не трудно… — Кивнул Надир.
— Тогда действуйте. А я пойду посмотрю, как устраиваются войско возле замка. Биррис!..
— Я здесь, господин.
— Пойдем со мной за ворота…
— А как же Хавир, Ваше Сиятельство?.. — Спросил оруженосец, удерживая коня.
— Уведи его в конюшню. Сегодня он мне больше не нужен. — Распорядился Леонар и направился к воротам. За ним последовал Биррис. Как только граф ушел, оставшиеся капитаны разошлись к своим дунгарам.
Первое, что бросилось в глаза Леонару, когда он вышел из замка, длинная шеренга лежащего сича. Это были не мертвые воины, граф это знал, сич обессилел от долгого марша и теперь валился как подкошенный.
Тем не менее, обустройство лагеря шло своим чередом. Повсюду метались капитаны, подгоняя отупевших от усталости солдат, и, как могли, пытались ускорить процесс.
Справа, в сторону леса, удалялись около полусотни длинных повозок, которые тянули безотказные тяжеловозы. Граф Леонар не переставал удивляться выносливости и неприхотливости этих животных. Все три недели они, как заведенные, тащили по грязи тяжелые телеги, время от времени подхватывая пучки вонючих водорослей. И теперь, едва войско прибыло на место, эти трудяги снова отправились в путь — обоз двигался в лес, куда его, вместе с сотней дунгар, сопровождал Надир.
До вечера было, просто необходимо, разжиться мясом. Иначе Леонар мог потеряет много сича. Если мяса не будет, то те, кто лежал сейчас на земле, к утру могли обратиться в золу.
Сопровождаемый Биррисом и двумя капитанами, командующими сичем, граф дошел до самого дальнего рубежа лагеря, где возводилась высокая насыпь. С законченного ее участка, Леонар обозрел открывающиеся просторы Лингурии, представляя, как где-то уже марширует сич Барнейского союза и тяжелые «кафиры» срывают гусеницами дерн.
Всего несколько дней было у Леонара, чтобы привести в порядок войско и отстроить укрепления, а потом долгая осада и… Бегство?.. Но бежать уже некуда. Два дня пути через лес и снова начнется бескрайний океан.
Граф обманул барнейцев, ускользнув через болота, но через океан уйти было невозможно. Оставались еще Ворота. И ключ, который Леонар носил на шелковом шнурке.
В роду Гарди этот ключ передавался по старшинству. Леонар остался последним в роду и получил ключ из рук своего умирающего дяди, графа Хорна Гарди.
В том страшном бою, возле городка Гета, Леонар потерял двух братьев и сестру, сражавшуюся в рядах дунгар, как настоящий мужчина.
Войско Гарди отступало, сич беспорядочно бежал в лес и только дунгары, построившись в каре, организованно отходили вместе с последним графом…
— Капитан? — позвал Леонар, одного из капитанов сича.
— Капитан Лонгай, мой господин. — Представился тот.
— Лонгай, видите тот перешеек, между болотами, он ведет прямо к лагерю?..
— Да, мой господин…
— Какой он ширины, как вы думаете?
— Я знаю точно, мой господин — тысячу двести локтей.
— Завтра его нужно пересечь канавой вон от того болота. Пусть барнейцы идут в обход, а мы будем обстреливать их с фланга. Не нужно облегчать им жизнь…
— Мы облегчим им смерть, мой господин… Завтра мы перекопаем весь перешеек…
Прошло еще несколько часов и в, уже, спускавшихся сумерках, показался двигающийся из леса обоз.
Мохнатые тяжеловозы прилагали значительные усилия, чтобы тащить телеги, нагруженные свиными тушами до самого верха. Обоз двигался мимо повеселевшего графа Леонара и тот улыбаясь, повторял:
— Спасибо Надиру… Он спас нам войско…
Уже при свете костров началась разделка свиных туш и воины-сич, поедали еще теплые потроха в сыром виде.
В огромных котлах из свиной крови варили густой бульон. Он был нужен для отпаивания обессиленного сича, который умирал лежа на земле.
Видя, как сытые солдаты буквально меняется на глазах, успокоенный граф, сопровождаемый Старшим капитаном Биррисом, вернулся в замок. Пройдя через двор, на котором вповалку спали верные дунгары, граф заметил часовых, бдительно несших службу на всех крепостных стенах. С фонарем в руках, графа встретили Надир и повар Лумис.
— Ваше Сиятельство, вы так заботитесь о своих солдатах, что забываете о собственном здоровье. Лумис, — указал Надир на повара, — приготовил вам хороший ужин из свежей дичи и рыбы. Позвольте я провожу вас в покои, где мы накроем для вас стол…
— Конечно, Надир, с удовольствием воспользуюсь возможностью нормально поужинать. Показывай дорогу…
На всем протяжении бесконечных лестниц и коридоров, висел, липкий, непроглядный мрак и расставленные вдоль лестниц карбидные фонари, едва его рассеивали.
В воздухе пахло старым камнем и временем. Тени от проходящих людей плясали на стенах и казалось, что из-за очередного поворота может показаться призрак.
Наконец, Надир привел графа в господские покои, которые начинались с небольшого зала, ярко освещенного карбидными лампами. В углу, наполняя комнату теплом и красноватым светом, потрескивал камин. На столе стояли приготовленные приборы, а под белоснежными салфетками, томились серебряные судки с горячей едой.