Взгляд с наветренной стороны
Шрифт:
Квилан молча смотрел на Висквила; тот дышал несколько чаще и глубже привычного, но, видимо, прекрасно контролировал себя и свои эмоции. Конечно, как Оценивающий он мог быть возрожден или реинкарнирован таким образом, каким и когда захочет. Это, тем не менее, не застраховывало его физического тела и от того, чтобы однажды оказаться вышвырнутым в окно или быть задушенным еще до тех пор, как Ивайрл или кто-нибудь другой успеют что-либо сделать.
– Ваша честь, – тихо сказал Квилан. – Вы слышите, ваша честь. Я думал обо всем этом и через все это
– Неплохо, неплохо, – сказал Висквил. – В таком случае, говорите более откровенно и подробно.
– Я не собираюсь применять насилие к тому, кто, хотя никогда и не знал ее, назвал мою жену дурой. Я прекрасно знаю, что на самом деле она таковой не была, и с меня этого вполне достаточно. А вы, как мне кажется, просто хотите проверить, насколько быстро я впадаю в агрессивность.
– Не все так просто, майор, – ответил старик. – Не все испытания можно только либо пройти, либо не пройти.
– Я и не собираюсь проходить какие-то там испытания, я только пытаюсь быть вполне откровенным. Вероятно, ваши тесты и в самом деле хороши. И если это действительно так, и я, даже приложив все усилия, провалюсь и преуспеет кто-нибудь другой, в таком случае будет лучше, если я сразу же скажу вам все, что я думаю, а не то, что я чувствую.
– В этом спокойствии уже кроется слабость, майор. Возможно, эта миссия потребует больше агрессивности и жестокости, чем того самообладания, которое вы тут выказываете.
– Возможно, ваша честь.
Старик долго и откровенно рассматривал Квилана, после чего снова отвернулся к окну:
– Погибшие на войне не попадают на небеса, майор. Квилан даже не поверил своим и ушам и наклонил голову, чтобы убедиться в том, правильно ли он все расслышал:
– Ваша честь?
– Это была настоящая война, майор, а не обычный гражданский бунт, и не стихийное бедствие.
– Кастовая война? – тупо переспросил Квилан.
– Да, именно, Кастовая война. И бог открыл нам, что к ней приложимы все старые правила.
– Старые правила? – кажется, Квилан уже все понял.
– Они должны быть отомщены.
– Душу за душу?
Это напоминало варварские времена старых жестоких богов. Смерть каждого челгрианца непременно должна была быть уравновешена смертью врага. И до тех пор, пока такое равновесие не будет достигнуто, ни один павший в бою воин не попадет на небеса.
– Да. Но, с другой стороны, чем уж так хороша идея множества смертей? – спросил старик с холодной улыбкой. – Возможно, достаточно всего одной смерти? Одной, но очень значительной смерти. – Старик вновь отвернулся.
Квилан сидел молча и не шевелился до тех пор, пока старик не отошел наконец от окна и не присел рядом с ним.
– Одной смерти?
Старик посмотрел прямо в глаза майору:
– Одной. Но очень значительной смерти. От этого будет зависеть
Старик опустил голову и начал насвистывать. Он насвистывал мелодию Махрая Циллера.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ОТСУТСТВИЕ ГРАВИТАЦИИ
– Вопрос таков: что происходит на Небесах?
– Непознаваемые чудеса.
– Нонсенс. Ответа на этот вопрос не существует. На Небесах ничего происходить не может, поскольку, если там что-либо происходит, если там что-либо может происходить, то Небеса, фактически, не будут представлять никакой вечности. Наши жизни находятся в развитии, в процессе мутации и есть возможность изменений; наличие таких изменений – это почти определение любой жизни.
– И вы всегда так считали?
– Если вы неспособны к переменам, если вы останавливаете время, если вы вынуждены принимать превентивные меры, чтобы исключить возможности изменений ваших обстоятельств – тогда жизни после смерти вы не увидите, вы просто умрете и все.
– Есть такие, которые считают, что после смерти душа возрождается к иному бытию.
– На мой взгляд, это консервативная и несколько ограниченная точка зрения, хотя и не совсем идиотская.
– А есть и те, которые утверждают, что после смерти душе позволено создавать свой собственный универсум.
– Маниакальная и смешная идея, а главное – совершенно ложная.
– А есть те, что верят, будто душа…
– Да, есть множество разных верований, но меня в данный момент интересует сама идея Небес. Это идиотизм, который раздражает меня гораздо больше других.
– Разумеется, но вы просто можете быть неправы.
– Не будьте смешным.
– В любом случае, даже если никаких Небес первоначально и не было, люди их создали. И теперь они существуют. На самом деле существует множество различных небес.
– А! Технологии! Эти так называемые небеса находятся в состоянии войны или чего-то там еще в этом духе.
– А сублимированные?
– Они вне небес. И к несчастью, практически бесполезны. Но это начало. Или лучше – конец. Нет, все-таки начало другого рода жизни. Но это только доказывает мою точку зрения.
– Но вы потеряли меня.
– Мы потеряли все. Мы мертвы.
– А вы действительно профессор богословия?
– Разумеется! Вы хотите сказать, что по мне этого не видно?..
– Мистер Циллер, а встречались ли вы еще с какими-нибудь челгрианцами?
– Вы имеете в виду, встречались ли мы уже с вами?
– Да, именно это.
– Нет. Кажется, нет.
– В таком случае, меня зовут Трелсен Скоффорд. Мы встречались на Джидхутане.
– Неужели?
– Вы говорили, что я назвал вас «единственным» или «уникальным».
– А я думал, что сам это слышал где-то.
– Великолепно. Так вы уже встретились с этим чучелом?
– Нет.
– Нет? Но он тут уже дней двадцать. Но кто-то говорил, что он живет…
– Вам действительно все равно, или вы только стараетесь изобразить безразличие, Трелсен, и все это некая бравада?