Взгляд василиска
Шрифт:
– Отдайте приказ, ваше превосходительство, и мы загоним гайдзинов в их нору, в которой они трусливо прячутся!
– Если бы "Ясима" не пострадал этой ночью, я бы не колеблясь, вышел им навстречу. Но у нас остался только "Фудзи", а "Чин-иен" не справится даже с "Николаем"!
– Вы хотите отступить? Но есть же еще крейсера...
– Нет, конечно, просто нашему "Фудзи" придется сегодня попотеть за двоих. Поднимайте пары, сегодня у нас много работы.
Черная неделя японского императорского флота продолжалась, но Насиба еще этого не знал. Адмирал Того бросившийся искать русские броненосцы там где их не было сделал первую ошибку, а его младший флагман выйдя на встречу приближавшимся русским вторую. И эта роковая ошибка стоила ему жизни.
Дымы русской эскадры уже появились на горизонте, когда японцы один за другим начали выходить навстречу своей судьбе. Первым шел "Фудзи", на который адмирал перенес свой флаг с поврежденной "Ясимы". Затем почти не уступавшие ему в скорости "Хасидате" и "Мацусима". Более скоростной "Чиода" дымил чуть правее и сзади вместе с миноносцами, а старичок "Чин-Иен" еще только выходил из прохода. Поняв, что у противника пять броненосцев против его двух, Насиба тяжело вздохнул. "Долг тяжелей горы, а смерть легче перышка" - гласила старая самурайская поговорка, и сегодня ему предстояло убедиться
Было принято считать, что броненосцы типа "Ясима" примерно равны или даже превосходят по мощи русские типа "Полтава". Основания для этого были: при чуть большем водоизмещении и скорости, японцы имели в залпе всего на одну шестидюймовку меньше. Но дьявол, как всегда, кроется в мелочах. Прекрасные английские двенадцатидюймовые орудия стояли в устаревших барбетных установках, колпаки которых имели всего шесть дюймов брони. Что еще хуже, заряжались они, только будучи выставлены в диаметральную плоскость, поэтому реальная скорострельность вполне современных орудий не превышала одного выстрела в пять минут. Другой проблемой было то, что лишь четыре шестидюймовых орудия из десяти, были защищены броней каземата, а остальные стояли открыто на верхней палубе, довольствуясь только щитами. Для примера на "Полтавах" восемь из двенадцати пушек среднего калибра стояли в четырех двухорудийных башнях, а остальные в небронированном бортовом каземате между ними. Впрочем, с началом войны русские моряки смогли прикрыть и эти установки импровизированной броней. Все же японский броненосец был неплохо вооружен, а его главный броневой пояс, хоть и не закрывал всего борта, был практически непробиваем.
Первыми пристрелку начали русские броненосцы "Пересвет" и "Победа". Десятидюймовые снаряды, выпущенные их дальнобойными орудиями, понеслись к японской колонне и, поднимая гигантские всплески, падали в воду. Когда расстояние сократилось до семидесяти кабельтовых, "Фудзи" начал отвечать. Несмотря на малую скорострельность, было сразу видно что японские артиллеристы куда лучше подготовлены к стрельбе на дальние дистанции. Хотя попаданий еще не было, их снаряды ложились куда ближе к русскому флагману, а комендоры "Пересвета" и "Победы" лишь мешали друг другу. Поняв это, Иессен приказал задробить стрельбу и решительно пошел на сближение с противником. "Уж на малой дистанции", - подумал он, - "и наши мазать не будут"!
Тем временем, японские крейсера и миноносцы бросились уходить назад к островам Эллиот. Там, под защитой минных полей и береговых батарей, монструозные пушки "Мацусимы" и "Хасидате" могли попытаться поразить русские корабли, если те попытаются прорваться на их базу. А уж после этого в дело могли вступить и дестроеры. Однако проход в минном поле был занят неторопливо идущим к выходу "Чин-Иеном", и крейсерам пришлось поневоле остановиться, хотя к ним уже приближались их русские визави. Впереди шел, дымя из всех четырех труб, красавец "Баян", а за ним еле поспевали "порт-артурские богини" - "Диана" с "Палладой". Поскольку начальник отряда крейсеров адмирал Рейценштейн в данный момент ловил японские транспорты у Чемульпо, Иессен, не мудрствуя лукаво, назначил старшим командира "Баяна" Эссена, недавно получившего за сражение в Восточно-Китайском море звание капитана первого ранга. И теперь наконец-то получивший свободу действий Николай Оттович занимался своим любимым делом: дерзко атаковал противника. Вышколенный педантичным Виреном экипаж, с назначением нового командира, казалось, обрел крылья. Прекрасно знавшие свое дело моряки, освободившись от мелочной опеки, старались показать все, на что только способны и были готовы идти за Эссеном хоть в пекло. Обрушив град снарядов на ожесточенно отстреливавшийся "Хасидате", "Баян" неумолимо сокращал дистанцию, прикрывая своим бронированным бортом "богинь". Те, впрочем, старались от него не отставать и вели огонь по "Мацусиме" и "Чиоде". Командир последней капитан первого ранга Мураками первым понял, что внутрь архипелага здесь можно и не попасть и, дав полный ход, решил отойти южнее и зайти через пролив, именуемый на русских картах: - Гайдамак. За "Чиодой" немедленно двинулись "Паллада" и державшийся до той поры в стороне "Боярин". Более быстроходный крейсер второго ранга понемногу обгонял своего противника и вел огонь по японским миноносцам, вынуждая их оставить своего старшего товарища и уходить, а "Паллада" тем временем начала артиллерийскую дуэль с "Чиодой". На едва не ставшей первой жертвой войны "богине" во время стоянки в доке серьезно обновили артиллерию. С верхней палубы были сняты все семидесятипятимиллиметровые орудия, а число шестидюймовок доведено до десяти. На японском крейсере тоже было десять пушек, но только стодвадцатимиллиметровых. Правда, на нем они были укрыты щитами. Еще одним преимуществом "Чиоды" был сталежелезный пояс, прикрывавший ватерлинию старого крейсера. Впрочем, он был довольно узким и из-за перегрузки возвышался над водой всего на несколько дюймов. Первое время бой шел почти на равных: при практически одинаковом количестве попаданий, японские снаряды были легче, чем у русских, но несли большее количество взрывчатки. Через четверть часа на "Палладе" была повреждена передняя труба, красовалась надводная пробоина в правом борту и бушевал пожар на шкафуте, где японский снаряд поджег барказ. Последний, впрочем, вскоре был потушен, а его обломки выкинуты за борт. На "Чиоде" разбита прямым попаданием одна из пушек, снесена за борт шлюпбалка и пробиты навылет оба борта в корме. Последний снаряд можно было бы считать и вовсе безвредным, если бы он по пути не снес голову боцманмату. В этот момент в бой вступил разогнавший уже вражеские миноносцы "Боярин". Заслуживший в последнее время в эскадре славу отличного стрелка, крейсер второго ранга уже третьим залпом добился накрытия, а затем перешел на беглый огонь. Один из его снарядов ударил в боевую рубку и хотя и не пробил брони, но на какое-то время контузил всех в ней находившихся. Вторым срезало фор-стеньгу и она, грохнувшись на палубу, покалечила двух артиллеристов. Третье попадание поначалу и вовсе не заметили. Снаряд с "Боярина" проделал аккуратное отверстие в носовой оконечности японского крейсера, прямо над узким броневым поясом, и при полном ходе в полученную пробоину понемногу захлестывало воду.
А в это время русские броненосцы неотвратимо сближались с "Фудзи". Казалось, что одинокий японский корабль, вынужденный сражаться с пятью противниками, обречен, и те легко его сомнут, однако реальность оказалась совсем не такой. Начнем с того, что японцу удалось дважды поразить двенадцатидюймовыми снарядами флагманский "Пересвет", прежде чем русская эскадра подошла достаточно близко к своему противнику, чтобы ввести в дело
Глядя на то, как строй русской эскадры превращается в кучу, великий князь на мостике "Осляби" скрипнул зубами. Его броненосец до сих пор не открывал огонь, ожидая приказа флагмана, но тому никак не удавалось пристреляться. Первым побуждением Алеши было застопорить ход, но вместо этого он спокойным голосом скомандовал:
– Восемь румбов влево! Полный ход!
Рулевой немедля выполнил приказ, и огромный корабль, взбаламучивая воду винтами, покатился из строя. На шедшей следом "Полтаве" не сразу поняли, что случилось и последовали за ним. Натужно гудя, электродвигатели развернули башни в сторону противника. Дальномерный пост замерил дистанцию и передал ее в боевую рубку. Старший артиллерист Черкасов священнодействуя у циферблатов системы Гейслера, передал указания в башни. Наводчики прильнули к прицелам, наводя орудия на противника. Казалось, действует какой-то огромный и совершенно бездушный механизм, люди в котором никак не более чем винтики или шестеренки. Затем последовала команда, и жерла пушек выплюнули огонь. Первый залп дали правые орудия башен главного калибра. За ним тут же последовал второй из левых, но с шагом в несколько кабельтовых. Артиллеристы, внимательно следя за выраставшими на морской глади гигантскими всплесками, корректировали огонь, и наконец "Ослябя", подтвердив репутацию лучшего стрелка в отряде покойного адмирала Вирениуса, третьим залпом артистично вколачивает оба снаряда во вражеский броненосец.
– Есть попадание, - счастливым голосом выдыхает Черкасов.
– Какова дистанция?
– невозмутимо спрашивает его Алеша.
– Сорок семь кабельтовых.
– Передать на "Полтаву"!
– Есть!
Пристрелявшиеся артиллеристы "Фудзи" продолжали громить флагман Иессена и не сразу обратили внимания на новую опасность. Между тем "Ослябя" и "Полтава", описав коордонат, обогнули еще остававшуюся неуправляемой "Победу" и обрушили на японский броненосец всю ярость своего сосредоточенного огня. Казалось, что море кипело вокруг него, то и дело, вздымаясь огромными всплесками и обдавая потоками воды надстройки и палубу. Снарядов попавших в корабль пока было относительно не много, но они наносили довольно существенные повреждения. Первое же попадание пришлось в сравнительно тонкую броню каземата шестидюймового орудия. Оснащенный тугим взрывателем русских снаряд легко разворотил броневую плиту, поразив образовавшимися осколками большую часть прислуги, затем также легко пронизал одну за другой все переборки и, достигнув основания трубы, наконец, взорвался. Второй ударил рядом, но с меньшим успехом. Пробив верхний пояс, он угодил в угольную яму и остался, там завязнув в его содержимом. Третий бессильно разорвался на толстой броне главного пояса, но четвертый, ударив в барбет главного калибра, не пробил его и, отлетев рикошетом в стоящую на спонсоне шестидюймовку, снес ее за борт, по счастливой случайности не задев никого из прислуги, кроме наводчика. Помимо крупнокалиберных снарядов "Фудзи" получил с "Осляби" еще три шести - и два трехдюймовых, не нанесших впрочем, особого вреда. "Полтава" так же не осталась в стороне, добившись двух попаданий своими двенадцатидюймовками. Одно из них пришлось в небронированную часть борта и повреждения от него ограничились сквозным тоннелем от носовой оконечности до броневого траверза, ударившись о который снаряд раскололся не взорвавшись. Зато другой ухитрился поднырнуть под главный броневой пояс достигнуть нижней его кромки и взорваться там, повредив двойное дно. В расположенную там угольную яму немедленно начала поступать вода, незамеченная до поры японскими моряками.
Тем временем, вернувшая себе управление "Победа" встала в кильватер своему флагману. Иессен заметив, что броненосцы Успенкого и великого князя пристрелялись, не стал сбивать им наводку и приказал перенести огонь на вышедший, наконец, из прохода "Чин-Иен". Стрельба "Пересвета" по-прежнему не отличалась эффективностью, а вот артиллеристы "Победы" неожиданно отличились. Один из их выпущенных ими снарядов угодил прямо в малую башню с шестидюймовым орудием на носу корабля и, хотя его взрыватель не сработал, артиллерийская установка была уничтожена вместе со всем расчетом. Второй срезал фок-мачту старого корабля и разорвался на броне одной из башен, тут же заклинив ее. Поврежденная мачта немедленно рухнула на вторую башню, чем до крайности ограничила ей углы поворота. Сделавший едва ли более пары выстрелов старый китайский броненосец оказался, таким образом, совершенно безоружным. Заметив это, русский адмирал подвел свои корабли как можно ближе и принялся расстреливать противника в упор.
"Палладе" продолжавшей преследовать "Чиоду" снова не повезло. Как оказалось, японцы расположили на островке Кас-ян-тао две двухорудийные батареи стодвадцатимиллиметровых пушек, одна из которых прикрывала пролив Гайдамак. И как только японский крейсер, дымя пожаром, вошел в проход, она открыла огонь по русскому кораблю. Развив максимальную скорострельность, японцы буквально засыпали "Палладу" снарядами, добившись сразу нескольких попаданий, но за все надо платить. В свое время Наполеон говорил, что одна пушка на берегу стоит пары на корабле и, наверное, был в этом прав. Неизвестно что по этому поводу думал русский адмирал Ушаков, но однажды он, не колеблясь, повел свои парусные линкоры под огонь французских бастионов на Корфу и победил. Теперь морякам на "Палладе" предстояло доказать что они достойные потомки своих великих предков. Шестидюймовки крейсера тут же развернулись в сторону острова и дали один за другим несколько залпов. Когда японцы ставили свои береговые батареи, они не стали возводить мощных укреплений, так как рассчитывали что их противником будут, максимум, русские миноносцы. Теперь же им пришлось вести артиллерийскую дуэль с крейсером первого ранга, и через несколько минут все было кончено. Даже не слишком хорошо взрывавшиеся русские снаряды вызывали при попадании целый шквал каменных осколков буквально засыпавших японских комендоров.